– Но чтобы это случилось с Ирмой! – воскликнула Кэрол. – Кто бы мог подумать?.. Она всегда была такой хладнокровной и собранной, никогда не суетилась и не теряла голову, как все мы.

– Она держала свои чувства при себе, а это не идёт на пользу здоровью, – объяснила Мелинда.

– Когда наступила смерть? – спросил Квиллер.

– Я бы сказала, что около трёх часов ночи. Кто-нибудь знает, когда она пришла в номер?

– Я не знаю. Я всегда ложилась спать, не дожидаясь её. Так она просила, – сказала Полли.

– А что теперь? – спросил Ларри.

– Не знаю. Мне не разрешили подписать свидетельство о смерти, – сказала Мелинда. – Это должен сделать местный врач. Я поставлю в известность родителей Ирмы и сделаю всё необходимое.

Будучи хорошо знакомым с отцом Ирмы, Квиллер вызвался позвонить Хасселричам.

– Спасибо, но я чувствую, что мне надо сделать это самой. Я смогу лучше объяснить, что произошло.

– Мы должны благодарить Бога, что вы здесь, Мелинда. Можем ли мы что-нибудь сделать для вас, ну хоть что-нибудь?

– Вы могли бы обсудить между собой, что делать с оставшейся частью нашей поездки. Я улетаю обратно вместе с телом. Констебль сказал мне, что предстоит ещё кое-какая бумажная волокита, но не должно возникнуть никаких проблем… Итак, с вашего позволения, я поднимусь к себе и переоденусь. Вы можете остаться здесь и поговорить.

Когда Аманда, живущая в другом крыле гостиницы, пришла и узнала о случившемся, она сказала:

– Я предлагаю отменить экскурсию и лететь домой. Кто-нибудь поддерживает моё предложение?

Полли возразила с уверенностью в голосе:

– Ирма предпочла бы, чтобы мы продолжили поездку, в этом я не сомневаюсь.

– Но разве мы знаем, что надо делать и куда ехать? – спросила Лайза.

– Все сведения находятся в её портфеле: маршрут, письменные договоры, карты и тому подобное. Я уверена, что мы сможем в точности осуществить её замысел. Поскольку у нас впереди свободный день, нам хватит времени на то, чтобы разработать план действий.

– Который теперь час в Пикаксе? – поинтересовался Райкер. – Я хочу позвонить Джуниору, чтобы он написал некролог. Ему потребуется кое-что разузнать, ведь Ирма была такой скрытной, никогда не разрешала нам рассказывать в газете о её благотворительной деятельности.

В зал начали стекаться постояльцы из другого крыла.

– Ребята, почему вы такие мрачные? – спросил появившийся Буши. – Уж не умер ли кто?

За завтраком участники «Бонни Скотс Тура» вяло обсуждали, чему посвятить этот день: обследовать ли магазины в деревне, понаблюдать ли, как приплывают рыбачьи лодки, переправиться ли на пароме на один из островов или побездельничать в гостинице. Ларри сказал, что прогуляется по холмам и поучит текст своей роли. Аманда решила вернуться в номер и лечь спать. Мак-Вэннелы объявили, что уезжают и возьмут напрокат машину, чтобы добраться до Эдинбурга. Своё решение они ничем не аргументировали, и никто не удосужился спросить, чем оно вызвано.

После завтрака Квиллер вместе со школьным инспектором отправились по петляющей дороге в деревню под холмом.

– Запомни, Лайл: там, где мы сейчас спускаемся, нам придётся подниматься, – предупредил Квиллер. – Мы будем вынуждены лезть на этот холм.

– Надеюсь, я не внёс свою лепту в ту психологическую нагрузку, которая была у Ирмы, когда «выпускал пар» насчёт шотландской истории и оспаривал её утверждения? – сказал Комптон. – Лайза велела мне держать мой большой рот на замке, но, чёрт побери, Ирма выводила меня из себя этими сентиментальными бреднями о романтическом восстании якобитов и её обожаемом принце Чарли.

– Не волнуйся. Она была непрошибаема. Её недаром называли «сержантом». Говорят, она командовала теми, кто был под её началом в Обществе помощи престарелым, как армейским батальоном.

Они ненадолго остановились полюбоваться мозаикой плоских крыш у подножия холма, изгибом бухты, полной лодок, и островами, безмятежно плавающими вдалеке по серебристому морю. А сзади возвышались холмы, которые, как альпийские луга, были усеяны овцами и руинами.

– Лайл, ты обещал рассказать мне, как овцы захватили Хайленд, – напомнил Квиллер.

– Не суди овец строго. Ты слышал когда-нибудь о «Шотландских чистках»?

– Только краем уха. Не возражаешь, если я запишу рассказ на магнитофон?

– Пожалуйста… Как тебе известно, – начал он, – когда восстание было подавлено, систему деления на кланы умышленно уничтожили и жителям горной Шотландии запретили законом носить килты и играть на волынках. Вместо вождей кланов появились богатые лендлорды, которые стали сдавать клочки земли в аренду мелким фермерам, жившим в хижинах вместе с домашним скотом. Но росла потребность в мясе и шерсти, и крупные лендлорды поняли, что разводить овец легче и прибыльнее, чем собирать арендную плату с бедных фермеров. Овцы также могли давать деньги для предпринимателей в Эдинбурге и Лондоне.

– Агробизнес в стиле восемнадцатого века, – заметил Квиллер.

– Вот именно! Справедливости ради скажу, что не все лендлорды были злодеями, несколько семей из древних родов всячески старались помочь своим людям, но сочетание перенаселённости с устаревшими методами ведения сельского хозяйства привело к тому, что мелкие фермеры почти умирали с голоду.

– Что же произошло, когда их вытеснили овцы?

– Их согнали с земли, запретив охотиться, ловить рыбу и пасти скот. Их жалкие фермы сожгли у них же на глазах.

– Куда же они пошли?

– Несчастных обрекли жить в нищете в трущобах больших городов или в бедных прибрежных деревнях. Многих переправили в Северную Америку, но это уже другая история. Судовладельцы использовали их положение, перевозя горемык на дырявых посудинах, набитых до отказа, без достаточного запаса пищи и воды… Зря я завёл об этом разговор, у меня поднимается давление.

Они пошли вдоль берега, наблюдая за подплывающими к берегу рыбачьими лодками, окруженными пронзительно кричащими чайками. Рыбаки выгружали на пристань сети с креветками. Доки были недавно покрашены, домики стояли в ряд близко друг к другу. На многих окнах висели короткие занавески, что позволяло кошкам расположиться на подоконниках.

– Нынешние шотландцы – милейшие люди, – заметил Лайл, – общительные, гостеприимные, остроумные, но в своём кровавом прошлом они преспокойно резали врагам горло и лили на них расплавленный свинец. Они поели в кафе и вернулись в гостиницу. Там они узнали, что Мелинда, взяв напрокат машину, уехала в Глазго. Она оставила записку: Не осуждайте меня за то, что я отказываюсь от оставшейся части экскурсии. Это мой долг по отношению к Ирме. Лайза сообщила Квиллеру:

– Мы с Полли уложили вещи Ирмы, чтобы отправить их домой. Полли совершенно сломлена. Она в своей комнате и просила её не тревожить.