Видимо, Лёха как-то не так произнес пароль, потому что лица казаков приняли крайне удивленное выражение. У старшего казака из приоткрытого рта даже упала самокрутка, а глаза приняли совершенно неприличный размер.

—Ты как нас назвал?— тихо, но крайне отчетливо произнес он.— Ты донских казаков мужиками лапотными сейчас назвал? Тебе жить надоело, черт веревочный[8]?

—В нагайки его!— заорал рябой, и двинул коня на Лёху.

Видимо, что-то пошло не так, потому что его начали охаживать плетками со всех сторон. Майор озверел. Он в универе КМСа по самбо выполнил, а в школе первый юношеский по боксу. Он сдернул с коня рябого казака, сам удивляясь свой силе. Видимо, два вахтовика тоже подключились к драке. Буквально через десять секунд лицо казака превратилось в кровавое месиво. Сам он, с удивленным лицом, сидел на земле и сплевывал выбитые зубы.

—Ну что, съели, цепные псы царского режима!— торжествующе заорал Лёха.— Подходите, я и вам навешаю!

Ой! Больно-то как!— отстраненно подумал Лёха, глядя на картину как будто сверху и в замедленной съемке. Самый старший казак неуловимым движением махнул шашкой, и почти располовинил многострадальное Лёхино тело. Невидимая рука потянула Лёху вверх, в черный тоннель, и тут он услышал затихающие вдалеке голоса:

—Молодец, Аким! Эк, ты его! А то, ишь, мужиками нас обзывает!

—Что уряднику скажем? Заругает ведь!

—А скажем, что государя императора хулил матерно!

—И то верно!

Четыре дня до Апокалипсиса

—Что майор, пришлось экстренный канал эвакуации задействовать?— удивленно спросил его Левиафан.— Что за необходимость была? Или ты скрытый мазохист?

—Так мне Иван Петрович сказал, что оттуда другого пути нет,— растерянно ответил Лёха.— Девятнадцатый век, и все такое.

—Да он же пошутил! Он так часто новичков разыгрывает. Весело, правда?

—Вообще не весело,— хмуро ответил Лёха.— Ни в одном месте.

—А чего ты тогда у меня не спросил?— удивленно спросил Левиафан.— Или ты аську используешь только для того, чтобы девок кадрить? Я вообще-то у тебя в контактах на первом месте присутствую.

—Вот блин!— выругался от души Петров, и залез в аську.— И, правда!

—И это ты еще хорошо отделался,— пояснил Левиафан.— Обычно они за такое просто нагайками и сапогами до полусмерти забивают, а потом приходится перехода в бесплатной больничке пару дней ждать, или в канаве какой. В Российской Империи тогда медицина так себе была, на троечку с минусом. Я тебе не рекомендую в дальнейшем такой способ перемещения использовать.

—Да я уже и сам догадался,— злобно вздохнул Лёха, сделав себе зарубку на память.

—Ну, какие успехи, майор?— бодро спросило его начальство.— Что там с пропажей?

—Жезл был замечен на Сухаревском рынке. Его продали на позапрошлой неделе какой-то бабке с костылем, одетой в майку с надписью, Олимпиада-80, за двадцать семь тысяч царских рублей золотом. Вот фотография объекта,— бойко отбарабанил Лёха.— Фас, профиль.

—И что это значит, майор?— спросил у него Левиафан.

—Это значит, что нам в 1980-й!— удивленно сказал ему майор Петров.

—Это значит, тебе в 2012-й, майор! Какой еще восьмидесятый?— не менее удивленно ответил ему демон.

—Почему в 2012-й?— вконец запутался Лёха.

—На костыль смотри!— демон ткнул в фотографию.— В 1980-м таких не было. Он алюминиевый, с опорой под локоть. Эту модель не ранее 2010 года стали выпускать, а ближайший рай в 2012-м. Значит, тебе туда.

—Так это я что, в раю успел пожить?— раскрыл в удивлении рот Лёха.

—Как теперь выясняется, да!— торжественно заявил демон.

—А что же нам об этом раньше не сказали?— обиженно спросил Лёха.— Я бы хоть успел райского блаженства вкусить. А то все работа, да работа!

—Да мы и сами не знали,— пожал плечами демон.— Это отдел маркетинга из последнего исследования такой вывод сделал. Все, кто после 2020-го на небеса попал, заявляют, что в 2012-м настоящий рай был. Теперь конкурентам потеть приходится, и новую локацию разворачивать. И я тебе забыл сказать, майор, что если ты в каком-нибудь месте уже был, то можешь туда и сам перемещаться. Тебе для этого никто не нужен. У тебя же бесплатный проезд, как у сотрудника органов.

—А Иван Петрович это знал?— напряженно спросил Лёха.

—Конечно,— удивился Левиафан.— Это же все знают. Ну, кроме таких олухов, как ты. У сотрудников органов даже в Аду проезд оплачивается. Мы тут совсем звери, по-твоему?

—Вот, гад!— расстроился Петров.

—Ладно, что стоишь? Иди. Сам, майор, сам!

И он пошел… Лёха стоял на одном из московских перекрестков и тоскливо смотрел по сторонам.

—Простите, молодой человек, не могли бы вы пропустить меня?— вежливо сказала какая-то интеллигентная старушка с костылем, которая пошла вперед по пешеходному переходу.— Благодарю вас!

Вот ты какой, настоящий Рай, думал Лёха. А мы жили тут, и не ценили те денечки, что пролетали впустую. Так, как будто это какой-нибудь занюханный 2011-й был. Биткойнов, пойти купить, что ли? Или в Теслу вложиться? Да какая теперь разница? Надо этот проклятый жезл искать. Но где? Лёха сунул руку в карман и вытащил оттуда Айфон. Он нажал на кнопку, и убедился, что телефоном платить еще нельзя. Зато он обнаружил небольшую сумку через плечо, а в ней кошелек с кредиткой, фарфоровую собаку, автобиографию Свинки Пепы на монгольском языке и Лилькину фотографию. Он сел в кафе, заказал обед и начал размышлять. Есть бабка с костылем, и есть двенадцать миллионов москвичей, и это только прописанных. Плюс миллионов пять-шесть приезжих. Задача, однако!

—Я же в двадцать первом веке!— хлопнул себя по лбу Лёха. Он снял на телефон фотографию старушки и запустил поиск. 2 139 045 результатов. Вкладка «Картинки».— Да вот же она!

Петухова Клавдия Егоровна, 1928 года рождения, страничка в одноклассниках. У Лёхи тоже был там аккаунт. Фото бабки на роликах, бабка на велосипеде, бабка на огороде, бабка в Геленджике, снова бабка на огороде… Стоп! Опять Геленджик! Фото «Я в молодости, вот какая красотка!». Нет, это не то. Геленджик!

—Бабка, а ведь я тебя знаю!— горестно подумал Лёха. На него смотрела та самая старушка, что толкнула его на пешеходном переходе. Ну, хотя бы понятно, где ее искать. И Лёха, допив кофе и расплатившись, снова переместился в Геленджик 79-го.

—Смотри, куда прёшь!— услышал он противный голос старушки с полотенцем.

—Простите, бабушка,— рефлекторно ответил он ей, хотя никуда не пёр, просто стоял на месте, обозревая окрестности, и вообще не был ни в чем виноват.

—Выучили на свою голову!— злобно заорала та в ответ, тряся костылем.— Интеллигенты несчастные! Еще очки надел!