Добро же: колдуны здесь искусные, но и я, Элмизгирдуан... хм... Угольно-Черный, тоже не щенок. И со всеми этими «замками забвения» сейчас на скорую руку разберусь. Итак, начнем сызнова?

Я, Энарайфагатуад Стрелоглазец, первый королевский зодчий. Наветом и предательством я был заключен в одиночную камеру Узунтоймалсы, где провел в беспамятстве и скотоподобном облике два с половиной десятка лет. Но сейчас я намерен покинуть свое узилище и выйти на свободу, чтобы предъявить королю Итигальтугеанеру Свирепцу счет.

Решетка, толстая, как бамбук. Глухие стены из намертво притертых камней. Впечатляет, сам строил. Да только полным идиотом все же не был. Предполагал, чем обернется. Поэтому из любой камеры есть свой выход. Из каждой — по-разному. Это они мудро поступили, что промыли мне мозги перед тем, как кинуть в этот каменный мешок. Иначе я бы и дня здесь не задержался. Так, это у нас первый уровень, прямо под галереей, а если судить по высоте сводов и скосу стен — третий ряд от восточной стены. Отсюда выходят так: одну руку упереть в третий камень снизу третьего ряда кладки восточной стены, другую — во второй камень первого ряда смежной стены, и еще чем-то нужно толкнуть замковый камень на стыке кладок. Непросто? Акробатика? А кто сказал, что сбежать из тюрьмы должно быть легко? Толкнем же мы его... вовсе не тем, что сразу приходит на ум, тем самым просто не дотянуться, так что уместнее всего этот камень взять и боднуть. И очень будет досадно, если его вдруг заклинило или запаяло сыростью и известкованием...

Шипя от боли в рассаженном лбу, наблюдаю, как часть кладки с хрустом проваливается внутрь тайного хода. Впереди — кромешная тьма. С облегчением уступаю власть над телом прежнему хозяину. Посмеиваясь над моей оторопью, Стрелоглазец сдирает с себя заскорузлое тряпье, увязывает в тугой жгут и незамысловатым заклинанием превращает в факел. Шаг вперед — и секретная дверь становится на место. Пускай думают, что это было чудо.

«Вроде того, что приключилось со Свирепцем?» — «А что с ним такое приключилось?!» — «Ладно, не отвлекайся».

Тайный ход устроен так, что пройти по нему без затруднения способен лишь один человек, и то — росту и комплекции самого Энарайфагатуада. Тот же Когбосхектар со своими саженными плечами здесь попросту застрял бы. И куда же ведет эта крысиная щель? Известно куда — подальше от дворца. А где у нас самое удаленное от дворцового великолепия место? Известно где — в Охифурхе, с его выгребными ямами... На счастье, едва только тайный ход удаляется за пределы дворцового периметра, он сильно расширяется, и нет нужды царапать затылок и обдирать плечи. Можно сесть и передохнуть... но я тотчас же поднимаю эту задохнувшуюся изможденную плоть на дыбки и против воли и сил посылаю дальше. Если не бегом, то хотя бы трусцой. Потому что времени у меня в обрез, а из Охифурха мне еще надлежит как-то вернуться в этот проклятый дворец, откуда я только что с такими трудами дал деру.

Поворот, прямо, поворот. :

Сухой многолетний прах под ногами. Я первый, кто топчет его за последние двадцать пять лет.

Проклятая руина, что досталась мне вместо тела, так и норовит споткнуться и поломать себе какой-нибудь орган. Хорошо, если руку — мне нет дела до его благополучия в будущем, хотя бы потому, что это тело будущего не имеет. Неприятно, если ногу — передвижение ползком отнимет у меня все остатки времени. И совсем уже плохо, если шею. Меня в этих катакомбах никто и никогда не найдет, да и искать не станет. Если это тело умрет — мне вовек от него не освободиться, не исполнить Веления, и... один Создатель знает, чем все закончится. Ну, Стрелоглазец — не Плешивец, ударить исподтишка не догадается и не осмелится. И все же приходится сбавить прыть, чтобы не давать ему малейшего повода для вредных иллюзий. Уже не бегу — тащусь, выставив перед собой чадящий факел, болезненно искосивши рот, подволакивая ногу и хватаясь за бок. Что за подлец выстроил здесь такой громадный город? Идешь, идешь, а он все никак не кончается...

«Я выстроил, я!»

«Ну и заткнись, бахвал несчастный...»

Пока я малодушно размышляю над тем, не стоит ли поворотить назад в камеру и все-таки дождаться там какого ни на есть тюремщика, дабы сократить цепь измещений, ход начинает круто забирать вверх. Впереди брезжит клочок заметно просветлевшего неба. Ускоряю шаг, сколько есть во мне сил. Выход на свободу снова сужается до размеров одного Энарайфагатуада, к тому же он забран чугунной решеткой, сквозь которую протиснется не всякая крыса. Выбить ее мне с этим телом явно не достанет сил.

«Ну-ка, посторонись!»

Стрелоглазец тычет пальцами в секретные замки, что утоплены в стенах хода. Всё соблюдено в сохранности, всё работает. Что значит — подлинный талант... Решетка с тихим шорохом уползает в потайной карман. Путь открыт. Добро пожаловать в королевство дерьма!

Как младенец из материнской утробы... нет, скорее как змея из старой кожи — винтом выворачиваюсь из земли, вдыхаю полной грудью воздух свободы...

И блюю себе под ноги.

У воздуха свободы, оказывается, дерьмовый привкус. Кто бы мог подумать!..

Для человека, почти полжизни просидевшего в затхлой одиночке, здесь слишком много новых запахов. И все они отвратительны.

Расставшись со скудным содержимым собственного желудка, отползаю подальше, обессиленно приваливаюсь к груде закаменевших помоев. Ноги меня не держат, внутри сплошное трепыхание, ни на какие активные действия это тело не способно. На городской стене, что темной громадой нависает над Охифурхом, горят факелы. Скоро их погасят за ненадобностью. Потому что вот-вот взойдет солнце.

Оно не взойдет, говорю я вам. Ничего здесь не взойдет, пока я не позволю. Вы снова спеленали меня своим Велением, как выпотрошенную мумию, но кое-что от моего могущества я сохранил.

— Ты кто? — хрипят мне прямо в ухо.

— Я... я никто... и звать меня никак.

— Тебе чего тут нужно? Это мой участок.

— Какой еще участок?!

— Ты чего мне тут крысу гонишь? Мне сам Говенная Морда разрешил здесь подъедаться, так что все по справедливости! А ты вставай и проваливай, покуда цел.

— Слушай... слушай... выведи меня отсюда.

— Больно нужно! Сам шевели своими ходилками.

— Да я дороги не знаю.

— Дороги он не знает... сюда дорогу нашел, а отсюда, вишь, не знает!.. А куда тебе нужно-то?

— Во дворец.

— Тут кругом дворцы. Вон там дворец Говенной Морды, а здесь — мой дворец.

— Нет, мне нужно во дворец короля.

— А на хер ты сдался королю, такой урод?

— Да у ж, видно, сдался...

— Во дворец ему... прынц выискался... А чем заплатишь?

— Не бойся, не обижу.

— Это ты давай бойся, это ты на моем участке развалился, как свинья посреди лужи. Деньги есть? Камешки, железки?

— Слушай... а кто это — Говенная Морда?