Он закрыл глаза и прижал ладони к обшивке двери. Его била дрожь. Фрэнсис смотрела на него, и ужасная мысль родилась в ее голове. «Молоко, – сказал он, уткнувшись головой в пятнистый коровий бок, – универсальное лекарство». Она вспомнила прикосновение его сухих и горячих губ.

Мысль эта показалась ей настолько невероятной, что Фрэнсис попыталась отбросить ее. Однако смутная догадка постепенно перерастала в уверенность. Весь вечер она ощущала витающую в воздухе угрозу. Теперь ей было ясно, что и Риво предвидел возможную опасность. «Как вы думаете, будет ли сегодня ночью гроза?» Но такого он не мог предположить. Собрав все свое мужество, она подошла к нему и поставила свечу на столик у двери.

– В чем дело? Вы больны? Или на вас наложено проклятие? Вы продали за меня свою душу, милорд?

Темные глаза открылись.

– Проклятие? Вне всякого сомнения, я проклят. Приговорен гореть в огне, пока ужасные грехи, совершенные мной во время земной жизни, не станут золой и не извергнутся из меня.

Он протянул руку к свече. Его гладкая кожа заблестела, когда он поднес руку к пламени. Фрэнсис отдернула свечу, но его тонкие пальцы повелительно сомкнулись на ее запястье. Пламя погасло. Она подчинилась его руке, сосредоточив свое внимание на исходящей из его ладони энергии. Она ощущала ее лихорадочную и неуправляемую силу, и пугающие предположения окончательно превратились в уверенность.

Такое она уже видела в Индии: расширенные зрачки, попытки сохранить контроль над своим телом. Это были эксперименты на рабах во дворце махараджи и несчастный случай с ребенком в деревне. Тогда смерть наступила всего через пятнадцать минут, и рабы неистовствовали, бросаясь с кулаками на воображаемых демонов. Теперь же не было никаких внешних проявлений, никаких прогрессирующих симптомов, только невообразимые мучения, доводящие человека до безумия и заставляющие его желать смерти.

– Милорд, – сказала она, заставляя свой голос звучать ровно, – я знаю, что происходит.

Маркиз отпустил ее руку и опять прислонился к двери. Лихорадочным взглядом он смотрел на пламя стоящих на камине свечей.

– Скажите, прекрасные девы, подобные вам, попадают в рай?

Фрэнсис поставила подсвечник и протянула руку, чтобы коснуться его лба. Кожа его была сухой, как пустыня во время зноя. Его сжигала лихорадка. А она еще дала ему пощечину!

– Возможно, боль от сжигающего вас пламени будет достаточным искуплением, чтобы сменить ад на рай?

Он с усмешкой взглянул на Фрэнсис и провел рукой по ее щеке, откровенно флиртуя с ней. И как ему это удается? Она видела, болезнь поглощает его, как песчаная буря.

– Я думал, что рай – это вы.

Она взглянула ему прямо в глаза.

– Прекратите! Вам нужно думать не о флирте, лорд Риво, а скорее о смерти.

В его темных глазах светилась ирония. Сжав пальцы Фрэнсис, он направился к кровати, таща девушку за собой. Это далось ему с явным трудом.

– Нелепый конец. Вне всякого сомнения, я заслужил его своим развратным поведением.

– У вас уже началась лихорадка. За ней последует кома, а потом смерть. Возможно, вы и развратны, милорд, но никак уж не глупы.

Он отпустил ее руку, сел на кровать и прислонился к передней спинке.

– Но у меня извращенное чувство юмора.

– Вы хотите сказать, что это чья-то шутка?

– Смею вас заверить, не моя. – В его усмешке сквозила бравада. – Несмотря на мои дурные манеры, сегодня ночью я старался быть начеку. Вместо этого меня, кажется, полностью переиграли.

– Вы играете в какую-то игру? Зачем?

– Ради развлечения, разумеется. Разве вы никогда не играли в игры? Мне казалось, что у нас с вами неплохо получается.

Она почувствовала опасность.

– В некоторые играла, но не в такие. Вас отравили. Давно вы догадались?

Взгляд его был несфокусирован, зрачки глаз поглотили всю радужную оболочку.

– Наверное, уже несколько часов. После всего лишь одной бутылки вина у меня все поплыло перед глазами, а маленькие чертенята вцепились мне в спину. Приступы накатывали волнами. Всего лишь мгновение назад комната была пустой, а теперь я могу видеть сгрудившихся в углу чудовищ. Если бы у меня был меч, я бы изрубил занавески. Я выпил молоко, как только представилась такая возможность – разве оно не является лекарством?

– Вас отравили белладонной или беленой. Белена, наверное, уже убила бы вас. Молоко не является универсальным противоядием. Оно бесполезно при отравлении этими растениями.

– Я это понял, когда выпил его, – ухмыльнулся он. – Ненавижу молоко. Кроме того, я ел соль. За то время, что прошло между прогулкой по дому Доннингтона и требованием его галстука, я несколько раз выходил на улицу. Каждый раз, когда содержимое моего желудка извергалось наружу, мне становилось легче, но от моего ужина ничего не осталось. Думаете, я выживу?

Как он мог так легкомысленно об этом говорить?

– Если вы заслуживаете этого, – ответила она. Найджел рассмеялся, как будто услышал забавную шутку.

– О Боже! Неужели вам мало того, что кто-то отравил меня, и вы вдобавок еще пытаетесь обвинить меня в недостойном поведении? – Он откинулся на подушки и раскинул руки. – Белладонна?

– Atropo belladonna.

– Ага. Названа в честь Атропос, старшей из трех Парок, которая обрезает нить судьбы. – Он старался сохранить спокойствие, но Фрэнсис чувствовала его отчаяние. – Интересно, черт возьми, как они это устроили? Похоже, больше никого не лихорадит, и никто не испытывает таких мучений.

Его глаза закрылись. Фрэнсис обеими руками потрясла его за плечи.

– Вы не должны спать!

– «Посредством сна мы снимаем сердечную боль и последствия тысячи естественных ударов, которые испытывает плоть». Вы должны позволить мне сжечь себя.

– Чтобы боль не давала вам впасть в забытье? Боли будет достаточно. Позвольте мне послать за помощью. Бетти Палмер ваш друг.

Он неистово взмахнул руками.

– Нет! Никто не должен знать об этом! Даже Бетти. Если я умру, это не будет иметь никакого значения, но если я останусь жив, то хочу посмотреть, кого удивит мое спасение.

– Тогда говорите со мной, – сказала она. – Рассказывайте все, что хотите, только не молчите.

– О чем вам рассказать?

– Начните хотя бы с того, зачем вы обыскивали весь дом. Искали любовные письма? Или долговые расписки?

Его глаза превратились в узкие щелочки.

– Вы чрезвычайно наблюдательны.

– Женская половина дворца махараджи – рассадник интриг, милорд. Существует много способов спрятать тайное послание, но ни одного, о котором нельзя было бы догадаться. А ваши поиски были настолько очевидными, что насторожили бы даже пунка валла.