— Хорошо, — согласилась она.

— Вы отлично поработали, — заметил Каз, входя в сияющую чистотой кухню.

— Я обожаю домашнюю работу, — призналась Тарн. — Если моя карьера прервется, я подам заявление в компанию «Макнафтон».

— Одно время я пользовался их услугами, — сообщил Каз, ставя кипятиться воду, — но не уверен, что готов рекомендовать их своим знакомым.

А почему вы думаете, что ваша карьера может прерваться?

Тарн была уверена, что Эви получила рекомендации для работы в этой компании от Каза.

— Никто не может предвидеть будущее.

— Я могу. — Каз взял ее руку, провел пальцем по ладони. — И я предвижу долгую счастливую жизнь.

Его прикосновение распространилось по ее нервам как электрический ток.

Она постаралась скрыть эмоции за нарочитым смешком:

— Я не верю предсказаниям.

— Иными словами, я подталкиваю вас к чему-то, к чему вы не готовы. Простите. — Каз помолчал. — Может быть, поэтому вы выглядите так, словно встретились с самым ужасным ночным кошмаром?

— Я удивилась, и только. — Чтобы попасть к холодильнику, ей нужно было пройти мимо Каза, поэтому Тарн отложила в сторону продукты, которые надо было туда положить. — Я… я не предполагала, что вновь увижусь с вами так скоро.

— В самом деле? — Он засыпал кофе в кофейник. — Мне казалось, я объяснил свои намерения предельно ясно. — Каз улыбнулся. — Вы считаете, что в устах человека, который не любит торопиться, это звучит подозрительно? Как намек на предложение?

— Нет, ни в коем случае, — немедленно ответила она. — Дело в том… О господи! Все знают, что у вас роман с Джинни Фрезер. А с кем еще? Сколько так называемых предложений вы сделали?

«Расскажи мне про Эви. Объясни как-нибудь, извинись за свой неприглядный поступок. Я даю тебе такую возможность».

Каз спокойно проговорил:

— Я никогда не делал вид, что живу как монах, ожидая женщину своей мечты. У Джинни своя жизнь, у меня своя. Такие отношения устраивали нас обоих. Теперь они в прошлом.

Он бросил Джинни. Как Эви!

Сжав кулаки, Тарн наблюдала, как он наливает кипяток в кофейник.

— Но Джинни не была единственной. А как насчет остальных? Что стало с ними?

— Вы считаете меня Синей Бородой? — поинтересовался Каз без улыбки. — Поверьте, я никогда не давал ни одной женщине обещания, которые не был готов исполнить. Это, моя прелесть, относится и к вам. — Он помолчал. — А теперь, может быть, мы расслабимся и решим, как проведем день?

Тарн удивилась, увидев у подъезда двухместный спортивный автомобиль с откидным верхом.

— А Терри? — спросила она.

— Шофер нужен в рабочие дни. В выходные я предпочитаю сам водить машину. И потом, я же говорил, что мы проведем день вдвоем. — Каз коротко улыбнулся. — Вы доверяете мне?

— Конечно.

Но в душе Тарн не была так уверена.

Машина выглядела очень мощной, несмотря на небольшой размер.

— И куда же мы едем? — спросила она, когда город остался позади.

— Это сюрприз.

И очень приятный, решила она, когда они по узкой дороге, шедшей вдоль побережья, прибыли в деревушку Уайтклифф.

Деревня выглядела маленькой и сонной в сравнении с близлежащими курортами. Дальше по берегу, у подножия меловых скал, ярко раскрашенные домики, казалось, сторожили спуск к морю.

Тарн понравились норманнская церковь и милая главная улица с несколькими магазинами и кафе. Они гуляли, держась за руки, заглядывали в витрины магазинчиков, посетили галерею, где были выставлены работы местных художников.

Потом Каз привел Тарн к стоявшему у волнолома кабачку.

— «Кресло контрабандиста», — прочитала Тарн надпись на вывеске. — Что за странное название?

— Оно связано со странной историей.

Казу пришлось наклониться, чтобы не удариться о низкую притолоку. Он провел Тарн по коридору к двери с надписью «Рыбацкий крючок». Они оказались в зальчике с обитыми деревянными панелями стенами и столиками в старинном стиле.

Каз заказал для нее белое вино, для себя пиво, и они сели за свободный столик у окна.

Меню было написано мелом на доске. Они остановились на морепродуктах с салатом и хлебе.

— Расскажите мне о кресле контрабандиста, — попросила Тарн.

— Ну, в недобрые старые дни ходили слухи, что в этой деревне орудуют контрабандисты, — начал Каз. — И грузы из Франции регулярно доставляют сюда. Главарь банды любил заходить в этот кабачок — он положил глаз на дочку хозяина — и всегда садился в одно и то же кресло у огня. Кто-то уведомил полицию, и они ворвались сюда. В кресле действительно сидел человек с трубкой и пинтой пива. Ему приказали не двигаться, однако он опустил руку в карман, и полицейские, думая, что он хочет достать оружие, застрелили его. Но когда стали обыскивать тело, в кармане нашли выданные правительством документы. Этот человек посылал в столицу секретные донесения о деятельности контрабандистов. Похоже, контрабандисты имели собственных информаторов и знали об этом. Поэтому, когда он зашел в кабачок, его встретили очень любезно и усадили в самое лучшее кресло у огня.

— Как мерзко! — Тарн сморщила нос. — А что стало с главой контрабандистов?

Каз пожал плечами:

— Он сбежал и, вероятно, нашел другое место, где смог выпивать с удобствами.

— А кресло?

— Кресло по-прежнему здесь, но никто не решается сесть в него из опасения, что полицейские опять совершат ошибку. Так что оно всегда пустует. Говорят еще, что за этим креслом следит призрак и что на каждого, кто в него сядет, обрушатся страшные беды. Даже в наши дни никто не желает идти на риск.

Тарн рассмеялась:

— Вы, конечно, в это не верите.

— Я услышал историю в детстве и запомнил навсегда, — торжественно сообщил Каз. — Мои родители обычно снимали тут дом на время каникул. Тогдашний хозяин кабачка предлагал пять фунтов каждому, кто готов рискнуть. Думаю, сейчас вознаграждение выросло, но желающих так и не нашлось.

Тарн задумчиво отпила из своего стакана:

— Неплохая плата за то, чтобы просто сесть в кресло. Пожалуй, я попробую.

Каз поставил стакан на стол и воскликнул:

— Нет!

— О, во имя неба! — рассмеялась Тарн. — Наверняка это даже не то кресло.

— Возможно, нет, — согласился он, — но это ничего не меняет.

Она присвистнула:

— Гадание по ладони вы считаете тоже суеверием? Никогда бы не подумала.

— Я не это имел в виду, — возразил Каз. — Но если вы сядете в это кресло и вас не поразит гром, вы навсегда уничтожите прекрасную легенду, и на вашу голову падет проклятие хозяина кабачка, потому что его дела пойдут хуже.