– А охрана? – заинтересовалась Мира.

– Жива. Все клялись, что не слышали ни звука и не видели ни тени.

– Магия, – сказал я с уважением. – И судя по объёму работы, кто-то нанял целую группу магов. Один бы надорвался, обчищая лабораторию через руну переноса.

– Собственно говоря, вот и всё. – Сект крутил в руках бокал с водой. – Я был в отчаянии. Если бы не Вендж с его наивной верой в мой гений – мог бы и покончить с собой. Все эти годы я пытался повторить свои наработки, но многое забылось, да и времени катастрофически не хватало. И тут я узнал, что доктор Ирбран, этот заносчивый мерзавец, два года назад создал чешуйчатого монстра, явно на основе людоящера. Только ему могло хватить наглости и денег, чтобы обокрасть меня! И, к сожалению, ума – чтобы воспользоваться наработками.

– Можете это доказать? – заинтересовался я.

– Нет, – Сект нахмурился. – Я уверен, что он виноват. Его лабораторный журнал однозначно свидетельствует, что Ирбран сменил направление экспериментов как раз после того, как меня обокрали. Но он не дурак и нигде этого прямо не говорит.

– Гадость эта ваша наука, – сказала Мира.

– В познании нет ничего гадкого, – ответил Сект.

– Людей с животными соединять – мерзко!

– Я не соединял, – буркнул Сект. – Потому и не добился успеха, вероятно. Я пытался развить природный разум людоящеров и придать им больше силы и послушания. С силой и послушанием получалось, с умом – ничего. А вот Ирбран – да. Он добавил к монстру человеческую часть. Это существо – гибрид человеческого ребёнка, людоящера и, возможно, какого-то насекомого. Полагаю, что…

– Тьфу! Бе!.. – воскликнула Мира, отодвигая тарелку. – Вот даже не хочу знать, какого! Вы мне аппетит испортили!

Сект пожал плечами. Вздохнул:

– Может, и не насекомое. Может, броненосец или чешуйчатая пума. К сожалению, я пока не могу найти выход из сложившейся ситуации. Вас я подставил, юноша, каюсь. Вы совершили ограбление без лицензии. Доказать, что Ирбран – вор, я пока не могу. Человек я не бедный, но Ирбран богаче, а его успехи сделали его вхожим в канцелярию Тёмного Властелина.

– Вы подписали мне бумагу! – напомнил я. – Обещали помощь!

– Да, да, – Сект кивнул. – Я не отказываюсь. Вы в безопасности в моём доме. Завтра я свяжусь с теми немногими знакомыми, кто вхож в высшие сферы. И буду требовать аудиенции у повелителя.

– А если откажут? – спросил я.

– Тогда я сделаю признание. Сообщу, что обманул вас, юноша, и выдвину обвинения в адрес Ирбрана. Будет большой скандал! Репутация его будет безнадёжно испорчена, а Тёмному Властелину придётся так или иначе вмешаться. Он не любит скандалов!

Доктор Сект воинственно блеснул очками.

Мы с Мирой переглянулись.

Не такой уж я наивный, чтобы поверить, что натурфилософ Сект внезапно раскается и решит пострадать из-за меня. Не бывает такого с господами учёными.

А вот злость на Ирбрана и уверенность в его вине и впрямь могут заставить Секта поднять шум. Мы с Мирой – птицы невысокого полёта, в начавшейся перебранке на нас и внимания не обратят.

– Очень разумный план, доктор Сект, – одобрил я. – Нельзя оставлять такие вещи безнаказанными. Что станет с наукой, если учёные примутся воровать друг у друга идеи?

– А вы умны для своего возраста, юноша, – благосклонно кивнул мне Сект. – Да, нельзя чистое знание марать обманом и низкой кражей!

Похоже, он ничуть не видел противоречия своих слов и поступков – ведь и сам обманом вынудил меня к краже! А уж о том, что натурфилософы в своих лабораториях творили с животными и людьми, Сект и в принципе не задумывался.

Удивительные вещи наука делает с людьми.

Не могу сказать, что поздний ужин с доктором Сектом меня совсем уж успокоил. Всё-таки я понимал, что по сравнению с Ирбраном мой покровитель слабоват.

Но я вымылся, хорошо поел и даже выпил два глотка вина (оно оказалось сладким и вкусным). Кровать оказалась мягче, чем выглядела. Пыль я из комнаты вымел, в открытое окно задувал свежий прохладный воздух.

Так что уснул я мгновенно.

Мне даже приснился какой-то странный сон, в котором я снова мылся в ванне, но вместо слуги в дверь вошла Мира и тоже стала раздеваться, чтобы вымыться. Я с ней спорил, но как-то вполсилы, и она уже стала расстёгивать платье…

И тут я почувствовал магию. Сразу осознал, что сплю. Мира исчезла, а я раскрыл глаза. В комнате было темно, в доме тихо.

Чем лучше активирована руна, тем труднее это почувствовать. Если ты правильно, соразмерно нужной работе влил в неё время, то всё оно превратится в волшебство и сгорит без остатка. Но если дать руне больше времени, чем нужно, то остаточная сырая магия будет ощутима.

Вот сейчас кто-то недалеко от меня потратил лишние пару суток…

Мира?

Я вскочил, стараясь не шуметь, натянул штаны и надел ботинки. Всё было тихо. Выйдя из комнаты, я приложил ухо к двери, ведущей в спальню Миры. Ни звука. Слабый свет из окна не давал возможности ориентироваться, поэтому я зажёг совсем уж крошечный огонёк и пошёл по коридору в сторону лаборатории. Это сейчас самое ценное место в доме.

Магия.

Доктор Сект волшебством не владел.

Значит…

Дверь в лабораторию была приоткрыта, внутри горел свет. Я осторожно заглянул внутрь и похвалил себя за догадливость. Вендж, верный слуга доктора Секта и маг-недоучка, которому было так неинтересно всё связанное с монстром, стоял перед клеткой и смотрел на чешуйчатую тварь. Та замерла напротив, слегка раскачиваясь вправо-влево и раскинув руки. Готовилась драться? Или обнимать Венджа? У ног твари стояла миска с водой и миска с чем-то, похожим на остатки ужина. Я смутился, сообразив, что вчера совершенно не озаботился кормлением несчастного монстра.

Вендж протянул к клетке руку, и я ощутил руну Турс – времени опять было потрачено больше, чем нужно, но эффект последовал незамедлительно. Прутья клетки – толстые, укреплённые рунами, разошлись, образуя дыру, сквозь которую вполне мог протиснуться человек, не то что мелкий монстр.

Чешуйчатая «девочка» сразу же рванулась вперёд, и Вендж хладнокровно впечатал в неё руну Феху, да ещё с какими-то хитрыми расширениями. Феху – руна имущества и скота. А ещё она руна плодородия и любви – ну вот так получилось, почему-то обилие имущества сразу вызывает у всех любовь…

Эффект, похоже, был таким же, как от мерзкой тропической лианы – любовь и желание повиноваться. Мелкий монстр остановился, будто уткнулся в стену. Вендж рассмеялся, но как-то натужно. И я понял, что он никак не может закрепить руну: «девочка» сопротивляется, и руна всё пьёт и пьёт из Венджа время.

– Остановись! – закричал я и для начала ярко осветил лабораторию. Полупустые шкафы, пыльный операционный стол, пробирки и реторты с засохшими жидкостями – давно уже доктор Сект, погруженный в свои обиды и печали, не скрещивал людоящеров с другими существами.