И тут ее посетила жуткая мысль – ей не пережить это похищение.

Вошедший был почти так же высок, как ублюдок. Его светлые волосы были собраны в хвост, и у него оказалось приятное, даже красивое лицо. На нем была просторная рубашка с расстегнутым воротом, узкие бриджи, высокие ботинки, и на шее висела причудливая золотая цепь. Он не очень походил на матроса. Скорее, его наряд был удивительно похож на тот, что носил в плавании ее отец. Единственно, чего не хватало, это золотой серьги, которую отец носил в море и изредка даже в Лондоне. И тут ее осенило – и рост, и фигура вошедшего были практически такими же, как у ее загадочного незнакомца!

– Так это ты был маской, с которой я танцевала на балу! – воскликнула Жак.

Однако блондин в ответ нахально ей улыбнулся и сказал:

– Нет, мадам, это был не я. В эту камеру пыток я могу попасть, только будучи трупом! – Потом он обратился к капитану: – Нужна помощь?

– Нет, у нее всего одна пуля, – произнес ублюдок, – и она не собирается тратить ее впустую. – Он кинул ключ блондину, и тот упал у его ног. – Но ты можешь запереть дверь, когда будешь выходить.

Жаклин вспыхнула. Оказаться запертой в комнате с этим мерзавцем? Он снова нырнет под стол и заставит ее приблизиться. Она понимала, чем это может закончиться. Девушка перевела пистолет на блондина:

– Если наклонишься за ключом, я израсходую эту пулю на тебя. Пни его ко мне!

Однако блондин не стал выполнять ее приказ и вопросительно посмотрел на капитана. Ублюдок вздохнул:

– Оставь, она слишком разгневана и может сглупить. Что ты хотел?

– Ты просил сообщить, когда ее брат очнется, – сказал блондин.

Ублюдок улыбнулся Жаклин:

– Она желает меня убедить, что они даже не родственники.

– Так что, избавиться от него?

– Нет, у нас достаточно провианта, нам не нужно рыбачить на этот раз, и мы можем накормить еще пару ртов. Оба эти джентльмена могут нам пригодиться.

– Вам не удастся сделать из него заложника, – предупредила Жаклин, – но вы можете отпустить его, пока не поздно.

– Ты часто называла нас убийцами. Неужели ты думаешь, что мы не убьем его, прежде чем выкинуть за борт? Он не покинет корабль живым. Мертвые молчат, как ты знаешь. Итак, брат тебе нужен живым или нет?

Она не собиралась отвечать на этот вопрос.

– Да, я помню, что ты меня убеждал, что ты не убийца, – вместо этого произнесла Жаклин. – Я тебе тогда не поверила и не поверю впредь. Однако судьба моих людей будет решаться не вами. – Она махнула пистолем в сторону матроса. – Закрой дверь и подойди к ублюдку, чтобы он мог тебя связать. Не стоит извещать команду о том, что его жизнь в моих руках.

Услышав этот абсурдный приказ, блондин рассмеялся.

– Я думаю, она не шутит, – проговорил капитан.

Матрос, если это был матрос, перестал улыбаться и сказал:

– Черта с два! Целься точнее, Жаклин Мэлори, если будешь стрелять. А если нет, то я пошел назад, меня ждет работа.

Жаклин была достаточно взбешена, чтобы пристрелить блондина, и с удовольствием бы это сделала, но не могла потратить на него свой единственный шанс выбраться с этого судна, используя капитана как живой щит. Она посмотрела, как за блондином закрылась дверь, а потом перевела взгляд на ублюдка.

– Это не матрос, – презрительно бросила девушка.

– Я тоже не был матросом, как и мой друг, но, как видишь, мы приспособились.

– Твой друг? Ты дружишь с командой? Впрочем, разумеется, – в ее тоне послышалась издевка, – пираты ведь все за одного и один за всех.

– Не знаю, – хмыкнул он. – Я, кажется, тебе говорил, что мы не пираты, разве нет?

– Может, и говорил, только я не прислушивалась.

– Ты слышала, просто верить мне не хочешь. Однако сейчас с нами нет Кэтрин, которая следила за каждым моим движением, так что мы можем…

– Я не верю в то, что она действительно тобой командовала. И уж точно ты бы не швырнул ее за борт, если бы она оказалась здесь сейчас, хотя я хотела бы посмотреть, что было бы, если бы ты сказал ее отцу, что оставил ее в Лондоне.

– Не думаю, что его это волнует, – пожал ублюдок плечами. – Он не показался мне любящим папашей. Вот Кэтрин, да, она хотела завоевать его любовь, и она бы сделала для этого все. Кэтрин и ваши фамильные драгоценности украла только ради него, чтобы доказать ему, что она может быть полезной. Так что теперь он не отошлет ее назад.

– Ты хочешь сказать, что хотя бы часть твоих россказней о том, как Кэтрин искала своего исчезнувшего отца, правда?

– Ну да, чтобы сделать историю более правдивой, нужно, чтобы какие-то ее элементы оказались правдой.

– Не сомневаюсь, что у тебя огромный опыт в подобных делах, – презрительно фыркнула Жаклин.

– Что-то я не припомню, чтобы я тебе врал, Жак. Если я и приукрасил что-то, то только для того, чтобы сохранить твое здоровье, которое ты так упорно стремилась потерять.

– Я была слишком зла, чтобы есть! – прорычала она. – Меня все равно бы стошнило.

– Я не отрицаю, что ты была вне себя от ярости. Ты голодала и не могла спать. Это ослабило тебя. Твои потуги меня убить были смехотворны. А меня бесило урчание, доносящееся из твоего живота, потому что я никогда не хотел причинить тебе вреда – физического, во всяком случае. Ну, хоть теперь ты согласишься, что морение себя голодом было не самой лучшей стратегией?

– Чтобы я упустила даже малейшую возможность тебя позлить? – парировала Жаклин. – Мне все еще нужен кинжал. Брось его мне.

Мужчина скрестил руки на груди, выражая категорический отказ. Жак снова зарычала, но уже от бессилия, и села на кушетку, чтобы проверить, крепко ли затянута тонкая бечевка вокруг ее лодыжек. Ее хватило на четыре или пять петель. Жаклин попыталась стянуть хотя бы одну петлю, но бечевка была затянута слишком туго.

Бросив еще один взгляд на ублюдка, чтобы убедиться, что он все еще прячется за перевернутым столом, она наклонилась, пытаясь найти узел и развязать его. Это было не так-то просто, во всяком случае, когда работаешь одной рукой – из другой она не выпускала пистолет.

Жаклин уже собиралась полезть за кинжалом, как вдруг прямо перед собой увидела мерзавца. У нее перехватило дыхание. Боже, он был слишком быстр! Ведь она отвлеклась только на секунду!

– Расслабься, Жак. Я же хочу помочь!

Ублюдок даже не поднял головы, продолжая трудиться над бечевкой, и вскоре Жаклин почувствовала, что ее ноги свободны. Только тогда он поднял к ней лицо. Он все еще улыбался, хотя ее пистолет, находящийся всего в нескольких сантиметрах от него, был нацелен прямо ему в голову. Его темно-голубые с черным ободком глаза завораживали.

Нет, бандиты вроде него не должны иметь такие глаза! И такие искренние улыбки тоже! Как часто решимость Жак исчезала, стоило ей только его увидеть! Вот как сейчас. В этот самый момент ублюдок мог спокойно выхватить из ее руки пистолет, и, поглощенная разглядыванием его лица, она бы даже этого не заметила!