Однако в это же время старец Семен завершил обратную трансформу – вывалился из-под сводчатого купола пещеры как раз над пепельным креслом и бухнулся вниз. Но до почетного сидения не долетел. Внезапно между волшебником и троном возник целый рой воздушных пузырьков. Отдельные шарики газа мигом сцепились в единый упругий матрац и раз за разом подбрасывали тело кудесника вверх, не давая ему приземлиться. Бесшумные фигуры пришлых магов скользили уже возле самого жезла, протягивали к нему руки. А старший маг племени всё так же прыгал туда-сюда, будто ребенок, который резвится на сетке кровати, пока не видят родители. Ловкие похитители уже почти достигли своей цели, когда Семен вдруг ударил по врагам из-под самого потолка. Волшебник тринадцатой ступени способен разить противника наповал из любого положения.

Мощнейшее заклятие разорвало пепельное кресло, к которому так стремились враги, превратило его в густое облако жгучей золы. Каждого из лазутчиков облепила толстая корка вулканического праха. Она тут же превратилась в непробиваемый панцирь, внутри которого клокотала магическая лава. В следующую секунду тела всех диверсантов попадали на землю выгоревшими изнутри пустыми скорлупами, будто неведомый ваятель снял с них со всех одновременно слепки для составления художественной скульптурной композиции. В облаке пыли послышались глухие звуки, наподобие тех, когда на пол падают глиняные горшки: бум-бум-бум. Пепельные оболочки бывших «пузырьковых» магов порожними сосудами откатились в сторону. Никому из них не удалось отбить удар могучего старца. Видно, не зря Семен получил в свое время высшую тринадцатую ступень волшебства.

Но дьявольская воздушная подушка так и не пускала почтенного чародея к собственному жезлу. Старец крутнулся волчком вокруг своей оси, натянул на себя, словно одеяло, целую тучу летающей вокруг золы. А затем одним рывком обрушил ее вниз, на вражеский матрац.

Это только кажется, что пепел – очень легкий материал. Тут вполне уместно вспомнить старую детскую загадку на простачка: «Что тяжелей: пуд камней или пуд пуха?..» Смысл в том, что и из пуха можно составить пуд. Также и с пеплом. Отдельные частички вулканического праха, конечно же, почти невесомы. Но пепел-то хорошо прессуется, и легкий ворох быстро превращается в многопудовый золоотвал.

Магическая воздушная подушка под инородным грузом еще пыталась пружинить, подбрасывать тело старца вверх. Но тщетно. Вскоре она разложилась на массу отдельных кирпичей, которые с грохотом попадали вниз, а затем накалились докрасна и загудели, словно внутри них сидели живые существа. В каждом из шипящих булыжников бурлил жгучий пар. И он настырно искал выхода наружу. Так взрываются паровые котлы, когда у них неожиданно забиваются почему-то спускные клапаны: бух! – и готово.

Семен спокойно спланировал вниз, наклонился, чтобы поднять из пыли свой жезл. Он находился где-то поблизости и… сам скользнул в руку волшебника. Чародей довольно улыбнулся, расслабился. И вдруг… бух!.. Один из облепленных пеплом осколков вражеского матраца разорвался, как паровая машина, выбросил в сторону кудесника толстую струю пара. В гуще раскаленного газа блеснули крапинки ядовитых пузырьков. Старец обернулся на хлопок, инстинктивно бросил ограждающее заклятие. Но чуточку опоздал. Годы всё же берут свое, реакция уже не та. Воздушные пули противника пробили выцветшие от времени зрачки волшебника и лишь самую малость не достали до мозга. Чародей вовремя остановил Проникновение. Но дьявольская сила вытолкнула из головы наружу начинку глаз. По лицу кудесника скатились сгустки слизи… Простой человек от такого ранения сразу бы умер. Но ослепший старец глухо пробормотал какое-то заклятие. Вулканический пепел плотным веером облепил его лицо и запечатал глазницы. На какое-то время глава клана выбыл из битвы – он ничего не видел, ему требовались силы для восстановления внутренних органов. Но главное – магический жезл блестел у него в руках!

Старый волшебник знал, что для регенерации тканей ему понадобится очень много колдовской энергии. Поэтому попытался, образно говоря, уйти в себя, сосредоточиться на сплетении заживляющих заклятий. Он закрыл глаза, провалился в транс. Но тут же почувствовал, как кто-то нервно трясет его за рукав.

– Сделай же что-нибудь, Семен! – крикнула в самое ухо вождю одна из обезумевших женщин. – Скорее, Семен! НАС УБИВАЮТ!!! – Крик ее перерос в истошный вопль. – А-а!!!

Опытной рукой кудесник ловко набросил на ауру несчастной обитательницы пещеры обильную шапку колдовской Волны, бросил в благодатную почву Семя Уверенности. Женщина тут же успокоилась, прекратила хныкать, обрела неколебимую твердость.

– Что мне делать, Семен? – спокойно спросила она.

– Дай мне несколько минут, Клавдия. Я начну Посвящение молодых.

– Хорошо, – ответила голосом бывалого воина жительница становища.

В простой хозяюшке действительно словно бы проснулся талант полководца. Отдавая четкие, ясные распоряжения, она с решительным видом кинулась руководить обороной Огненных Чертогов. И дело пошло на лад. Уверенность молодой волшебницы передалась другим женщинам. Весь страх куда-то улетучился. Бесстрашные дочери племени принялись воевать с размеренной обыденностью, будто выполняли знакомую с детства работу.

– Девчата, – поставим им «Банки», – крикнула Клавдия. – Побольше пепла!

Со всех сторон послышались одобрительные возгласы. Молодые защитницы Чертогов торопливо наклонялись вниз, соскребали с пола вулканический прах.

– Поддайте золы, – распорядилась командирша.

Заметив очаг организованного сопротивления, погонщики – заклинатели уродов – направили на женщин пару трехрогих чудовищ-громадин.

– Евдокия, дьявоглоты! – выкрикнула Клава, указывая пальцем в сторону наступающих тварей. – Стену!

Евдокия, – пожалуй, самая сильная колдунья клана, – не спеша сняла с плеч и легонько подбросила вверх пуховую шаль. Шаль подлетела сажени на две и вдруг заскрипела, застучала, точно трещотка, расслоилась на сотни полотнищ. Полотнища сцепились в единый ковер. Ковер размотался в воздухе, подлетел к дьявоглотам, пал на землю и окружил живые тараны непроходимой стеной. Зверюги оказались словно бы в зачарованном вольере. Они беспрерывно долбили позеленевшими от злости рогами в жидкую вроде бы преграду. Но преграда стояла намертво, не пропускала чудовищ ни на шаг.

– Тетя Клава, – жалобно обратилась к командирше совсем еще юная девчонка. – Врагов не видно. Они как призраки – появляются из ниоткуда.

– Сейчас, погоди, – со злостью прошипела Клава. – Мы их выведем на чистую воду.

Волшебница разлохматила себе волосы, наклонилась, зачерпнула с пола добрую пригоршню пепла, густо вымазала им голову, отошла от защитниц на пару шагов назад, на свободное место, вытянула прямые руки в стороны, что-то пробормотала себе под нос и вдруг, не делая никаких видимых усилий, начала вращаться вокруг своей оси, точно юла. С каждой секундой скорость вращения всё увеличивалась и увеличивалась. Когда мелькающие ладошки рук кудесницы слились в единый диск, чародейка истошно заорала. Это был даже не крик, а, скорее, вой боевой сирены. С таким же примерно визгом, только потише, вращается зачастую «бомба» – неразорвавшееся пушечное ядро, начиненное порохом. И все окружающие женщины вдруг ясно представили себе, что находятся вблизи настоящей «бомбы». Когда интенсивность вращения и воя достигла максимума, Клавдия неожиданно прижала руки к груди и завертелась еще сильнее, а визг сорвался на высокий-высокий свист. Шевелюра на голове волшебницы разметалась во все стороны, поднялась от вращения густой шапкой. И в этот миг чародейка испустила дьявольский вопль. Над самой макушкой вертящейся фигуры блеснула яркая вспышка, сопровождаемая сильным хлопком. Волосы отстрелились от кожи головы и острыми иглами разлетелись во все уголки пещеры. Каждый волосок представлял собой твердую тоненькую пику, увенчанную пепельным наконечником. Магические пики враз прошили собой пространство грота. И там, где они врезались в тела невидимых убийц, защитная водяная пленка «пузырьковых» магов тут же лопалась и шелушащимися ошметками разлеталась прочь. А ошарашенные мастера незримого воздуха, лишенные маскировки, застывали от удивления на месте, словно голые мужики, выскочившие нежданно-негаданно из бани на людную улицу в самый разгар дня. Теперь, как минимум, до конца битвы, а то и больше, они не смогут восстановить свои невидимые костюмы. Командирша постаралась на славу. В родной епархии ее чародейство неодолимо.