Но как только она принималась за письмо – однажды она почти написала его – она вспоминала, как мало времени у нее осталось. Меньше чем четыре месяца, за которые нужно найти мужа. В противном случае ей придется снова стать гувернанткой. Но иногда перспектива знакомой унылой жизни казалась ей привлекательнее, чем то, что ожидало ее.

И вдруг – кажется, все теперь в ее жизни происходит вдруг, без какого-либо влияния с ее стороны – она оказалась в Лондоне. Глядя на свое отражение в зеркале гостиницы, в окружении кузины Берты и горничной, восклицавших, какая она прелесть, Стефани была почти парализована от ужаса. Она выглядела отвратительно. Невзирая на протесты горничной и возмущенные крики кузины Берты, она с яростью сорвала с себя розовое платье и с такой силой принялась расчесывать локоны, что слезы выступили на ее глазах. По крайней мере, ей удобно – «Боже, что вы делаете, кузина Стефани!» – в простом голубом платье и с волосами, уложенными так, как она всегда причесывалась в доме Бернаби.

Герцогиня Бриджуотер, его мать, была образцом вкуса и элегантности. Леди, сидевшие рядом – его сестры, – все носили пугающе громкие титулы. Она была охвачена смущением. Неожиданно она поблагодарила судьбу за шесть лет унижений, которые ей приходилось переносить на каждом шагу. Эти годы научили ее быть спокойной и собранной, никогда не попадать в двусмысленные ситуации.

Она даже не запомнила имен леди, названных герцогиней после того, как та закончила представлять ее. А ведь им предстояло стать ее золовками. Мысль была такой невероятной, что она с трудом удержала нервный смех.

И вдруг он возник перед ней – она сразу не заметила его, – сжав ее руки в своих ладонях, склоняясь над ними, целуя их. Теперь она вспомнила, как он выглядит. Он был высоким и элегантным. Он не улыбался, светло-серые глаза смотрели холодно. Но он же был добр с ней, напомнила она себе с растерянностью. Три дня она разговаривала с ним, не испытывая никакой неловкости. Но эту мысль заслонила другая. Он – герцог. Этот великолепный дом принадлежит его матери. Эти леди – ей удалось припомнить, что одна из них была маркизой, вторая – графиней – его сестры.

И она – его невеста? Это невозможно. Позволив ему проводить ее к дивану и разместившись на нем, она остро почувствовала, что в комнате не хватает воздуха. Ей захотелось – ни больше, ни меньше – вскочить на ноги, сбежать по ступенькам и выскочить из дома. Ей хотелось убежать как можно дальше. Но куда? Лондон был пугающе странным и новым. В гостинице ее найдет кузина Берта. Все равно придется вернуться к реальности.

Лучше сделать это сейчас.

Кузина Берта завела длинную речь. Она повествовала своей аудитории о расходах на путешествие, о высокой стоимости комнат в гостинице и непозволительно больших ценах на еду. Она поделилась, что захватила свои собственные простыни, поскольку этим гостиницам лучше не доверять – кто знает, сменили ли они постельное белье после предыдущих постояльцев и будет ли оно сухое.

– Никогда нельзя быть до конца уверенным, – говорила она, доверительно понизив голос, словно за дверьми гостиной собралась армия гостиничных слуг, которые подслушивают ее обвинения, прижав уши к дверям. – Думаю, его светлость позаботится о том, чтобы защитить дорогую Стефани от простуды. Он же не захочет, чтобы в первую брачную ночь его встретила невеста с красным носом? – Кузина Берта жеманно улыбнулась.

Кто-то вложил в руки Стефани чашку и блюдце. Она так до конца и не осознала, как они очутились здесь. Чашка была до краев наполнена чаем. Она взяла чашку в руки, но тут же поняла, что не сможет поднять ее к губам. Герцог похвалил кузину Берту за предусмотрительность и напомнил, что несколько лет назад в этой гостинице останавливался русский царь.

– Мисс Грей! – Одна из молодых леди, но не маркиза, улыбалась ей. Ей удалось заговорить до того, как кузина Берта снова открыла рот. – Из слов Алистера я поняла, что вы унаследовали Синдон-Парк совсем недавно и впервые увидели его две недели назад. Вам понравилась ваша собственность?

– О да, благодарю вас, – сказала Стефани. Последовала длинная пауза, в течение которой все глаза, в том числе его, были устремлены на нее. Нужно сказать что-то еще. На ум не приходило ни одного слова.

– Конечно, ей понравилось, – сказала кузина Берта. – Разве нет, милочка? Она у нас застенчивая, знаете ли. Но как же ей могло не понравиться? Одни только мебель и драпировка стоят состояние.

– Я слышала, что парк очень красив, – сказал герцогиня. – Вы не опишете нам его?

Парк. Стефани не удалось вызвать перед мысленным взором ни одного уголка, хотя она часами бродила по нему, изучая его чудеса, наслаждаясь его красотой и покоем.

– Он очень красивый, – сказала она. И добавила, вспомнив:

– Ваша светлость.

– Там растут очень дорогие рододендроны, – сказала кузина Берта. – Розы обошлись не дешевле. Установлены две шпалеры с розами, ваша светлость. Две, а не одна. В Синдон-Парке никогда не жалели денег на подобные экстравагантные выходки. Мистер Кавендиш всегда говорит, что с посетителей, которые десятками съезжаются в парк каждое лето, следует брать деньги за возможность полюбоваться такой красотой. Но я всегда говорю, что богатым людям следует уделять другим смертным часть своего состояния бесплатно. Вы со мной согласны? – Она улыбнулась герцогу и женщинам.

Герцог Бриджуотер вежливо согласился и добавил, что особенно в Синдон-Парке ему понравилась липовая аллея.

– Мисс Грей, – сказала одна из молодых леди, но снова не маркиза, – возьмите пирога. Давайте я поставлю чашку и блюдце на столик позади вас, чтобы руки были свободны. – Она тепло улыбнулась.

– Благодарю вас, – произнесла Стефани, с облегчением избавляясь от чашки и блюдца. Появилась тарелка с пирогом. – Нет, спасибо.

Еще в приходе ей вместе с матерью приходилось наносить визиты – и одной, когда мама умерла. Ей даже приходилось бывать в богатом доме, принадлежавшем Ривзу, самому видному землевладельцу в округе. У него было шесть дочерей и сын. И у нее никогда не возникало проблем при общении с людьми любого возраста и любого социального уровня. Наносить визиты всегда доставляло ей удовольствие. Даже будучи гувернанткой, ей приходилось сопровождать детей или принимать гостей в детской. Она с легкостью справлялась с подобными обязанностями.

И вот она сидит в гостиной герцогини Бриджуотер с таким видом, словно понятия не имеет о том, как следует себя вести. Она не в состоянии добавить хоть слово к разговору. На вопросы, которые задаются, чтобы вовлечь ее в разговор, она дает односложные ответы. Ее мысли парализованы от растерянности – чего раньше никогда не случалось.

Стефани отдавала себе отчет в том, какое ужасное впечатление они производят – она и кузина Берта. Кузина Берта ведет себя шумно и вульгарно, хотя Стефани не может осуждать ее – по крайней мере, та поддерживает разговор. Сама она, с другой стороны, почти все время молчит. Она с болью осознавала, как жалко выглядит на фоне других леди.