Автомобиль!

Точно, это он и был. Только, когда туман слегка рассеялся, я увидела, что машина была зелёного цвета.

— Может быть, машина была зелёной? — спросила я с плохо скрываемой надеждой.

— Нет, — Полли покачала головой. — Она была тёмно-синей, как тёплый августовский вечер.

Странно! Как всё это было странно, ведь я отчётливо видела зелёный автомобиль!

И только тут поняла, что мне все это не привиделось, не показалось, я действительно ВСПОМНИЛА! Наверное, выражение моего лица сильно изменилось, потому, как Полли обеспокоено на меня посмотрела.

— Что-то не так? — подозрительно спросила она.

— Нет, — я в задумчивости потёрла виски. — Все нормально. Просто мне показалось… мне на минуту показалось…

Я сделала глубокий вздох.

— Что? — лицо Полли приблизилось почти вплотную. — Что вам показалось?

— Мне показалось, я вспомнила, какого цвета у меня была машина! — скороговоркой выпалила я и тут же осеклась. В висках, что я усиленно тёрла, тёплым прибоем прибрежных волн пульсировала мысль: «А что, если мне это действительно померещилось?»

Так уж устроена человеческая натура, что ей свойственно во всём сомневаться. Порой даже в том, что она знает наверняка.

— Продолжайте, — мягко предложила Полли. — Что вы ещё вспомнили?

Но я упорно молчала, прикусив язык. Скверная и не вовремя пришедшая мысль острой занозой засела в воспалённом сознании, полностью перекрыв выход словам и чувствам.

— Не хотите… — в глазах женщины промелькнуло разочарование. — Хорошо, не буду настаивать. Вам сейчас лучше не переутомляться. Думаю, недалёк тот день, когда вы вспомните всё остальное и сознательно нам расскажете.

Я с облегчением откинулась на подушки. Больше всего на свете я сейчас действительно не хотела перенапрягаться. Внезапно подумалось, что очерёдность воспоминаний заложена во мне строгой, запланированной последовательностью. И если я начну предпринимать что-то сама, то эта система может дать сбой, и все старания вылетят в трубу. А вспомнить и осознать было необходимо очень многое.

— Время принимать таблетки! — Полли назидательно подняла кверху указательный палец.

— Может быть, обойдёмся без них? — спросила я, ослепительно улыбаясь.

— Вдруг они тормозят мои воспоминания?

— К сожалению, я не могу нарушать предписание врача, — голос сиделки приобрёл сухой, казённый оттенок. — Когда вам действительно станет лучше, он сам исключит их из рациона.

Врача!

Эти люди в белых халатах называются врачами! Какое простое и короткое слово! И как это раньше я постоянно умудрялась его забывать?

Сердито бормоча что-то под нос, Полли подала мне пригоршню разноцветных пилюль и маленький стаканчик-дозатор с дистиллированной водой. Я послушно положила таблетки в рот и тут же, в результате ловкого движения, они оказались под языком.

— Ну вот, так-то лучше, — примирительно произнесла женщина. — Будете отдыхать?

Я опять улыбнулась и ничего не сказала, а только утвердительно кивнула головой.

— Ну что ж, — Полли вздохнула. — Тогда не буду мешать.

Она тяжело поднялась с табурета и грузной, шаркающей походкой подошла к дверям. Взявшись за дверную ручку, она неожиданно обернулась и подозрительно на меня посмотрела.

— Завтрак через два часа. Если вдруг уснёте, вас будить?

Я снова ничего не ответила, а только опустила глаза.

— Хорошо, — её губы сложились в тонкую узкую складочку.

Полли тихо вышла и плотно прикрыла дверь. Щёлкнул дверной замок. А я поспешно выплюнула в ладонь уже начавшие растворяться таблетки.

В первый раз за всё время пребывания здесь.

16 августа

Сегодня мне приснился странный сон. Всю ночь я преследовала какого-то человека.

Мужчину.

Было весьма досадно, что он постоянно от меня убегал. Правда, периодически останавливался и ждал, не поворачивая головы. А когда я была уже рядом, он резко срывался с места, словно вспоминал нечто важное и должен был немедленно куда-то успеть.

И так повторялось несколько раз.

Кроме того, было обидно, что я никак не могла увидеть его лицо. Казалось, это произойдёт сейчас — всякий раз я находилась настолько близко, что стоило только протянуть руку, схватить его за плечо и развернуть к себе…

Но… моя протянутая рука постоянно встречала пустоту. Там, где только что стоял этот человек, его уже не было! И моему взгляду опять представлялась широкая спина, подрагивающие на бегу плечи и большая голова с темными, начинающими седеть волосами.

В конце концов, мне это здорово надоело, я чуть не разревелась и остановилась, сжав кулаки от злости. Мужчина тоже остановился, только на этот раз до него было довольно далеко. И в первый раз повернулся ко мне лицом.

Но… разглядеть его мне, опять, было не суждено. Какая-то острая внутренняя боль заставила меня закрыть глаза. Словно мозг заранее дал команду, предупреждая, что может произойти нечто неприятное. Яркая вспышка или что-то в этом роде, такое, что может полностью и навсегда испортить зрение. И я смежила веки так, что глазные яблоки отдались щемящей, пронзительной болью. А когда открыла глаза, мужчина уже исчез.

Теперь передо мной раскинулся совершенно другой пейзаж. Серая, мрачная равнина с несколькими пологими холмами походила на плохо вымытое чайное блюдце, а кривые деревья у подножия холмов напоминали останки челюсти доисторического ящера. Мой слух уловил шум бурлящих, сердитых волн, значит, где-то неподалёку находилось море. Посмотрев направо, я увидела небольшой двухэтажный Дом, который ютился на самом обрыве. Не знаю почему, но я твёрдо поняла, что мне надо идти именно туда. И в следующий момент ноги сами понесли меня к этому строению.

Шагая по жухлой, выжженной солнцем траве, я почувствовала на спине чей-то взгляд. Обернувшись, я внимательно осмотрелась. Никого позади не было, но смириться с мыслью, что мне это показалось, я не могла, слишком явно я чувствовала чужое, присутствие. Что, если кто-то прятался за деревьями? Я стояла и пристально рассматривала их тонкие, изогнутые временем и непогодой стволы. Никакого движения, ни единого намёка на кого-то постороннего. Всё тихо, безмятежно и безбрежно, как сама равнина.

Значит, показалось.

Незнакомый голос в моей голове позвал меня в Дом. Я развернулась и уже сделала несколько шагов в сторону особняка, как новая и неожиданная мысль вспыхнула так ослепительно, что отдалась нестерпимой болью в затылке. Я поняла, что ощущала на спине… свой взгляд…

Как такое могло произойти? Каким образом я могу сама на себя смотреть?

Я ещё раз обернулась. По-прежнему всё тихо и пустынно. Только ветер заунывно напевает мелодию уходящего лета. Да ещё серые тучи в небе вторят ему расплывчатым фоном второго голоса.