По истечении отведенного срока от “Dupleix” отошли шлюпки под парламентерским флагом, но при подходе к берегу они были встречены сильным ружейным огнём. Шлюпки вернулись обратно с большими потерями. В ответ на такую акцию турок, командир “Dupleix” передал радио английскому командующему адмиралу де Робеку и тут же, не дожидаясь ответа, подверг город бомбардировке. Де Робек немедленно выслал в район Будрума крейсер “Bocchante” и эсминец “Rennet” с приказом уничтожить все стоявшие в гавани суда, что и было сделано. Под мощным артобстрелом союзных кораблей все городские и портовые сооружения, постройки, казармы, жилые дома в считанные минуты превратились в руины.

В целях ликвидации других предполагаемых немецких баз и обеспечения безопасности своему флоту, де Робек приказал блокировать все побережье от Дарданелл до Самоса. По сведениям немецких авторов, летом 1915 г. в Средиземном и Мраморном морях против британских субмарин оперировали уже четыре ПЛ – UB-8, UB-13, UB-14 и UB-21. Обслуживание и ремонт они проходили в константинопольском адмиралтействе.

Командир Е49 на палубе своей лодки

К концу мая 1915 г. в Англии произошла смена кабинета, а пост Первого Лорда Адмиралтейства занял Артур Бальфур. Обстановка, с которой пришлось столкнуться новому правительству, вызывала серьезное беспокойство. Оставалось множество нерешенных задач, терпел крушение так тщательно проработанный план форсирования пролива. В совокупности все это делало дарданелльский театр второстепенным.

1 июля на боевое дежурство в Мраморное море вышла ПЛ Е7 (командир капитан-лейтенант А.Д. Кокрейн). Через десять дней крейсерства она взорвала турецкий пароход “Biga” (3000 т), после чего направилась к Босфору. 15 июля весь день Е7 пролежала на грунте на мели Леандер, а ночью, всплыв, выпустила в набережную арсенала торпеду, заряженную тринитротолуолом. Последовал мощный взрыв, но результат оставался неизвестен, так как лодке пришлось спешно покинуть этот район. Выйдя из Босфора, она подвергла бомбардировке пороховой завод на западной окраине города.

Командир Е7 получил информацию, что в заливе Измид у мыса Кава-Бурну железнодорожное полотно константинопольской дороги проходит по самому берегу моря, и решил этим воспользоваться. Рано утром 17 июня Е7 бомбардировала этот участок и разрушила пути, после чего пошла в другую часть залива. Осматривая местность, Кокрейн заметил воинский эшелон, шедший по направлению к Константинополю. Зная, что поврежденное полотно не позволит поезду продолжать движение, Кокрейн на полном ходу последовал за ним.

Ровно через двадцать минут на Е7 заметили, что поезд движется обратным ходом, а через некоторое время совсем остановился. Со стороны моря он был закрыт прибрежными деревьями, что затрудняло стрельбу, и все же после нескольких удачных торпедных попаданий англичанам удалось взорвать три вагона состава. Вскоре после атаки показался еще один турецкий эшелон, который также подвергся обстрелу.

Успешные операции английских ПЛ почти у самых стен турецкой столицы вынуждали германо-турецкое командование искать новые способы противостоять подводной войне. В конце июля у мыса Нагара турки установили противолодочное сетевое заграждение, протянув его от одного берега к другому. Длина сети составляла 70 метров, толщина стального троса на разных участках – от 7 до 13 см. Заграждение усиленно охранялось моторными катерами, вооруженными бомбометами, и тремя батареями, на каждой из которых стояло по 10 орудий. Для борьбы с ПЛ противника турки задействовали мины инженерного типа. Однако английским подводникам удавалось проходить под сетевым заграждением в то время, когда бон немного сдрейфовывало. Так, например, в ночь с 7 на 8 августа 1915 г. ПЛ E11 смогла беспрепятственно войти в Дарданеллы.

В ту же ночь из Золотого Рога в сопровождении одного миноносца для оказания поддержки войскам, оборонявшим Галлиполи, вышел турецкий линейный корабль “Barbarousse Haireddin” (9000 т) под брейд-вымпелом младшего флагмана коммодора Ариф-Бея. Это был бывший немецкий “Kurfurst Friedrich Wilhelm” со сроком службы около 22 лет. Как только стало светать, “Barbarousse Haireddin” пошел зигзагообразным курсом. Такая необходимость возникла из-за того, что подул легкий ветерок, море покрылось рябью, создавая благоприятные условия для атаки подводной лодки. Так и произошло.

Е11 обнаружила корабль на рассвете 8 августа; в 5 ч утра она начала атаку. На “Barbarousse” справа по борту заметили след торпеды, но уклониться не успели: попадание произошло в середину корпуса против передней трубы, в результате чего была повреждена переборка носовой кочегарки. Вода стала быстро поступать в саму кочегарку и большое помещение перед ней.

Корабль сразу же получил сильный крен, но смог изменить курс к берегу, а его противоминная артиллерия открыла огонь по перикопу лодки. Выпустить вторую торпеду Е11 не удалось, a “Barbarousse” через семь минут после попадания торпеды опрокинулся на правый борт и, продержавшись некоторое время килем вверх, с винтами, работавшими на остатках пара, затонул. Часть экипажа спаслась, успев надеть спасательные пояса; погибло 253 человека.

После потопления “Barbarousse”, командир E11 М. Насмит направился к Босфору в точку рандеву сначала с Е14, чтобы принять с нее торпеды, затем с Е2. Обе ПЛ (Е11 и Е2) осуществили серию обстрелов побережья в различных пунктах и портов, в которых турки сосредотачивали запасы зерна и продовольствия для галлипольской армии. В течение почти 30 дневного крейсерства лодки потопили и подорвали один турецкий корабль, канонерку, шесть транспортов, пароход и 23 малых парусных судна. Причем прежде чем уничтожать суда с продовольствием, команды подлодок забирали с них свежую провизию и фрукты, поэтому, по выражению Насмита, “здоровье личного состава было в отличном состоянии”.

Намного сложнее было оперировать французским подводникам. В ночь с 24 на 25 июля 1915 г. новейшая субмарина “Mariotte” вышла в Мраморное море, где в точке рандеву ей предстояло соединиться с английской Е14. Вначале все шло благополучно, и командир уже думал, что они находятся вне заграждений. Но в 5 ч.ЗО мин лодка запуталась в сетях, остановилась и не могла продолжать движение. Никакие меры экипажа не помогали – лодка не двигалась ни вперед, ни назад. Командир “Mariotte” принял решение всплыть, и когда рубка показалась над водой, выяснилось, что они находятся в расстоянии 1-1,5 кб от чанакских батарей. Вдобавок ко всему, форштевень “Mariotte” зацепил минреп с миной, а интенсивная стрельба с берега мешала лодке погрузиться. У командира оставался единственный выход – испортить механизмы, избавиться от секретных документов и убедившись, что лодка потонет, сдаться туркам.

Надо отметить, что большинство командиров немецких подлодок, воевавших в турецких водах, вели подробные дневниковые записи, буквально по минутам запечатлевая хронику своих боевых выходов. Некоторые офицеры-надводники впоследствии изложили наиболее значимые эпизоды войны в воспоминаниях и различного рода мемуарной литературе. Один из них, бывший командир потопленного англичанами турецкого корабля “Barbarousse Haireddin” Герман Лорей, упоминает о проблемах, возникших в связи с постановкой противолодочных заграждений. Эта мера распространялась не только на британские ПЛ, но и на немецкие, которым также с большим напряжением приходилось прорываться через сети.