Элвин: Благодарю.

Лансье: Надеюсь, это действительно важно.

Паула покачала головой.

— Привычки, — неодобрительно произнесла она.

К клубу «Старый костюм» было стянуто восемнадцать офицеров полиции. Первых трех Дон Марес направил туда уже через две минуты после начала разговора. Клуб, конечно, был еще закрыт, но полицейским требовалось определить и занять три лучшие позиции для наблюдения за зданием.

В восемь вечера прибыли два человека от Лансье, провели собственную проверку и затем позвонили боссу.

Когда в час ночи в клуб вошел Адам Элвин, десять офицеров уже находились внутри. Как и всегда, они сумели внедриться, не вызывая подозрений в причастности к полиции. Некоторые играли роль бизнесменов, искавших сомнительных развлечений после долгого дня в конторе. Трое из них слонялись вокруг сцены под видом неудачников, махавших смятыми банкнотами перед телами «Ангелов заката», а один даже умудрился устроиться на работу официантом на ночь и уже получил изрядные чаевые. Ренне Кампаса сидела в одной из кабинок, скрытая эл-шторой.

Оставшиеся полицейские находились снаружи, готовые к преследованию целей сразу после окончания встречи. Паула, Мэгги и Тарло сидели в стареньком фургоне с логотипом компании бытового обслуживания, припаркованном на соседней улице. На двух экранах, висевших на задней стенке, транслировались изображения, получаемые офицерами из клуба. Рашель Лансье уже находилась внутри, но на этот раз выбрала другую кабинку. Вместе с ней пришел и ее костлявый телохранитель — в участке его идентифицировали как Саймона Каванага, имевшего длинный список мелких правонарушений, почти всегда сопровождавшихся применением насилия. Войдя, он тотчас дважды просканировал кабинку ресторана в поисках шпионской электроники или бионейронных датчиков. Пассивные сенсоры находящихся поблизости полицейских едва не зашкалило: Каванаг воспользовался каким-то сверхсовременным оборудованием, но от того, кто работал на дилера оружия, этого можно было ожидать.

Паула увидела, как Лансье и Элвин обмениваются настороженным рукопожатием. Оружейный дилер встретила своего покупателя весьма неприветливым взглядом, а затем эл-штора закрыла кабинку. Обычную блокировку усилили устройства, установленные Каванагом. Одним из них был нелегальный мощный излучатель пульсаций, способный сжечь нервные узы любого насекомого в радиусе четырех метров.

— Ладно, — сказала Паула, — посмотрим, что за срочное дело возникло у мистера Элвина.

В метре над столом по пушистой синтетической обивке стены карабкалась муха-веретенка с Братейшена. Среди искусственных красных и зеленых волокон ее прозрачное двухмиллиметровое тельце было практически невидимым. Кроме эффекта хамелеона, эволюция планеты наградила это насекомое уникальными нервными волокнами, которые использовали фотолюминесцентные молекулы в качестве примитивного передатчика, что делало их неуязвимыми для стандартных излучателей пульсаций. В запасе этого экземпляра имелась только половина обычного жизненного срока, поскольку ее генетический код был слегка изменен специалистами маленькой лаборатории, по контракту работавшей на Управление, — часть пищевода была заменена набором рецепторных клеток сложной органической структуры. В животе мухи имелась разбухшая железа, выделявшая сверхтонкую нить паутины. Перелетая из соседней кабинки, муха-веретенка потянула за собой эту нить. Теперь слабые нервные импульсы, поступавшие из рецепторов, по паутинке попадали в более стандартный полуорганический процессор, находившийся в кармане жакета Ренне.

В центре экрана перед Паулой возникло зернистое черно-белое изображение. Она как будто смотрела сверху на головы трех человек, сидящих за столом в кабинке.

— Ну, так что же случилось, черт побери? — спросила Рашель Лансье. — Не ожидала увидеть вас до окончания сделки, Хью. Мне это не нравится. Заставляет меня нервничать.

— Я получил кое-какие инструкции, — сказал Элвин. — Как еще я мог их вам передать?

— Ладно, что это за инструкции?

— Пара дополнений к списку. Весьма существенных.

— И все-таки мне это не нравится. Я склоняюсь к тому, чтобы прервать наши отношения.

— Вы этого не сделаете. Мы согласны заплатить за беспокойство.

— Не знаю. Беспокойство становится чертовски сильным. Достаточно одного визита чересчур бдительного полицейского на мой склад — и со мной будет покончено. Там уже немало товара. Дорогого товара.

Элвин вздохнул и запустил руку в карман.

— Это уменьшит ваше беспокойство.

Он вытащил пачку банкнот толщиной с кирпич и пододвинул ее Саймону Каванагу.

Телохранитель взглянул на Лансье, и та кивнула, выражая согласие. Он взял деньги и положил в карман своего пиджака.

— Хорошо, Хью. Что за дополнительный товар вам понадобился?

Элвин протянул ей маленький черный диск и мемокристалл.

— Это в последний раз, — сказала она. — Больше никаких изменений. Мне наплевать, чего вы хотите и сколько платите, понятно? Это окончательное условие сделки. Если вам потребуется что-то еще, придется подождать до следующего раза. Все понятно?

— Конечно.

Паула откинулась на плоскую от старости спинку сиденья. На экране Адам Элвин поднялся, чтобы уйти, и эл-штора кабинки замерцала, пропуская его.

— Что-то не так, — сказала главный следователь.

Мэгги нахмурилась:

— Что вы имеете в виду?

— То, что дополнения к списку не играли никакой роли. Что бы ни было в этом кристалле, оно не имеет отношения к оборудованию.

— Что же это?

— Какие-то инструкции.

— Как вы узнали? Я подумала, что все так, как мы слышали.

— Вы видели его реакцию на сообщение за завтраком — камера отчетливо передала выражение его лица. Послание потрясло его до ужаса. В подобных сделках не принято менять условия на финальной стадии — это заставляет людей нервничать. Реакция Рашель Лансье была отличным тому примером. Заставлять же нервничать торговцев оружием совсем не годится. Такое крупное дело и без этого держит людей на взводе, и Элвину это прекрасно известно.

— И что же? Он сам был шокирован тем, что его босс решил изменить условия.

— Я в это не верю.

— Что же вы намерены предпринять?

— Мы ничего не можем сделать. Продолжаем наблюдать. Продолжаем ждать. Но я подозреваю, что он нас вычислил.

Новость об окутывании Альфы Дайсона прогремела утром два дня спустя. Ее транслировали все информационные каналы и ток-шоу. Оказалось, что по поводу этого события у жителей Велайнеса имеется великое множество мнений и предложений.

Мэгги, сидевшая без дела в подземном операционном центре, одним глазом следила за серьезными и обезумевшими учеными мужами, непрерывно мелькавшими в потоках новостей. Снова и снова демонстрировалась запись того момента, когда звезда бесследно пропала из вида. За ней следовали диаграммы, разъясняющие суть произошедшего доступным широким массам языком.