На лице Гены отразилось замешательство. Челюсть поползла вниз. Гена едва не выронил изо рта кусок котлеты, но вовремя щелкнул зубами, поймав пищу.

– Э-э-э, – сказал он, посмотрев на соседку.

– Нина, – подсказала девушка.

– Это Нина, – сказал Гена.

– Значит, Нина, – кивнула Лариса. – Точно Нина, не Даша?

– Нет, я не Даша, и я уже ухожу, – быстро проговорила блондинка.

Она слегка втянула голову в плечи под испепеляющим взглядом Ларисы.

– Да, так получилось, – произнес Гена, с тревогой глядя на покрасневшее лицо Ларисы. – А что у тебя стряслось-то? Почему ты не на работе?

– У нас на работе в туалете нашли труп, – сказала Лариса. – Утром. Представляешь?

Нина, которая торопливо пила компот, закашлялась, прыснув во все стороны розовой жидкостью.

– Спасибо за компанию, – сдавленно проговорила она, схватив сумку, и ретировалась.

– Ты ее давно знаешь? – спросила Лариса.

– Минут семь, – ответил Гена, – в кафе не было свободных мест, вот она и села рядом. А что? Ты думала, у нас с ней роман?

Ларисе немедленно стало очень стыдно.

– Мы все очень недовольны, – сухо сказала бабушка Тане, – и, разумеется, сегодня ты ходила на эту работу в последний раз. Ты совсем не думаешь о будущем, у тебя в голове каша. Собирайся, сейчас поедем к врачу.

– К какому врачу? – не поняла Таня.

– Во-первых, тебе надо свести татуировки, – произнесла бабушка, – а во-вторых, мы поедем к гинекологу. Ты же еще дите, ты ничего в жизни не понимаешь, надо убедиться, что не возникло никаких проблем.

Глаза у бабушки были светлыми и прозрачными, как будто две лампочки на квадратной физиономии робота.

– А если они возникли, то что? – спросила Таня.

– Тогда мы их ликвидируем, – ответила бабушка.

Она поставила перед внучкой на стол огромную тарелку супа, тарелку с отбивной с пюре, салат, чашку чая и кусок пирога.

– Ешь, – сказала бабушка.

От нее так и веяло неодобрением. Давясь и борясь с тошнотой, Таня начала есть.

Артем остался в магазине. Он прошел по помещению, принюхиваясь и приглядываясь. Что-то его беспокоило. В то время, когда он стоял перед прозрачной витриной и вглядывался внутрь, он что-то понял, что-то мелькнуло в его сознании, какой-то важный факт. Он не мог вспомнить, какой именно, но сделал себе мысленную зарубку – что-то смутило его, когда он вглядывался через прозрачную витрину, что-то смутило, что-то… На секунду перед его глазами возникло честное и несчастное лицо Ксении и ее красивая длинная коса.

Артем прошел в кабинет Полины Ульяновны, включил компьютер, огляделся и набрал пароль. Пароль подошел. Почти каждый день, придя утром на работу, он около часа играл в кабинете Полины Ульяновны в Close Combat, управляя танками и солдатами, которые должны были взять укрепленные районы противника, укрываясь среди разрушенных городов виртуальной Европы. Ему понадобилось около пяти минут, чтобы найти список недостач, созданный Полиной Ульяновной накануне вечером, когда она была еще жива.

Он переписал список на флэшку и выключил компьютер.

– Смерть ненасильственная, – произнес Дима, закончив разговор и сунув телефон в карман, – заключение эксперта-криминалиста нам сейчас подвезут. Это сердечный приступ.

– Ага, – сказала Марина, – читали мы «Собаку Баскервилей», там жертва просто умирала от разрыва сердца, увидев страшную псину. Кстати, мне снилась змея, которая выползала из унитаза. Представь себе, если бы это оказалось правдой. Заходит, значит, Полина Ульяновна в туалет, и тут… бах! Выползает гадюка.

– А куда она потом делась, эта змея, из закрытого туалета? Снова в унитаз нырнула?

– Надо туалет осмотреть. Может, она в емкости для ершика? Или в мусорном ведре? Или это была не змея, а паук, и этот паук как раз и висит на потолке сейчас. Как в моем первом сне.

– А почему бы тебе не поверить, – сказал Дима, – что Полину Ульяновну на самом деле никто не убивал. Что пожилая женщина почувствовала себя в туалете плохо, у нее схватило сердце, в магазине уже никого не было, поэтому она умерла, не дождавшись помощи. Я думаю, все просто.

– Почему у нее на компьютере пароль?

– Потому что данные надо не только прятать от кого-то, но и просто держать в целости и сохранности. Типа привычки класть важные документы под замок в сейф и переносить их исключительно белой стороной вверх, ну, или в папке непрозрачной.

Они неспешно прогуливались. Морозный воздух был тих, и на ветвях висели шапки снега.

– Давай зайдем, – сказала Марина, толкнув дверь книжного магазина.

– Конечно, – кивнул Дима.

В этом магазине был замечательно – тихо и умиротворенно, как в музее. Деревянные полки, витая лестница на второй этаж, легкий и очень приятный запах новых книг, большой аквариум с рыбками, неподвижно висящими в толще воды и только слегка шевелящими плавниками.

– Девушка, где у вас раздел кулинарии? – спросила Марина.

Юное существо, сидящее за кассой с детективом в руках, подскочило от неожиданности на пару десятков сантиметров и уставилось на потенциальных покупателей.

«Вот оно, глубокое погружение в книгу», – подумала Марина.

– Кулинария вверх по лестнице направо, стенд три – пятьдесят пять.

Марина и Дима пошли наверх. И чем выше они поднимались, тем громче звучал чей-то сдавленный смех. За столиком с книгой в руках сидел молодой человек и читал. Прочитав пару абзацев, он начинал корчиться в пароксизмах смеха, задыхаться, закрывал лицо рукой и вытирал слезы.

– Я тоже хочу такую книгу, – сказала Марина.

Юноша перевернул книгу обложкой вверх. Говорить он не мог.

«Сто лучших анекдотов всех времен и народов», – прочитал Дима. – Ты тоже такую хочешь? А как же кулинария?

– И кулинарию тоже, – кивнула Марина.

Люся и Миша сидели на лавочке перед входом в магазин и ели пончики.

– Тебе не холодно? – спросил Миша, стараясь не открывать рот, чтобы отсутствие у него передних зубов не слишком бросалось в глаза.

– Нет, все хорошо, – сказала Люся. – Сейчас доем пончики и пойду домой, а потом на следующую работу.

– У тебя у мужа проблемы, да? – спросил Миша.

Он смотрел на ее руки. На большой палец правой руки у нее был намотан пластырь.

– Да, – проговорила Люся, – травма, перелом позвоночника. Нужна операция, денег на которую нет.

Миша все смотрел на палец.

– А что с рукой? – спросил он.

– Порез, – дернула плечом Люся, – пустячок, не стоящий внимания.