Уррий и Аннаура ушли.

Царь Тютин нахмурил брови и одарил Журчиль и Соррель таким взглядом, что сердца их сжались от страха. Улететь в образе птицы подобно Лорелле на другую половину мира они вовсе не желали.

Уррий провел Аннауру в комнату, зажег факела и открыл сундук. Стал вынимать мечи один за другим. Любовно погладил чудесный шар, который вновь впал в глубокий сон. Достал ларец с посланцем Алвисида — показывать так все.

Аннауру мало интересовали сокровища Уррия, тело ее пылало внезапно нахлынувшей страстью к этому темноволосому красивому юноше. Она не могла терпеть больше ни минуты, она не понимала, что с ней происходит. Никогда прежде плотские желания не преобладали в ней над душевными порывами.

— Как здесь душно, — вздохнула она. — Уррий, ты не ослабишь мне шнуровку на платье?

Аннаура подставила ему спину.

Уррий подошел и принялся развязывать шелковые шнурки.

Она поймала его руку и резко повернулась. Глаза их встретились.

И губы потянулись друг другу навстречу.

Она трепетала в его руках. Опытная изумительная женщина, безусловно признанная всеми первой красавицей королевства, о которой Уррий много слышал, трепетала в его руках. Эта мысль прогнала прочь последние крохи разума.

Они соединились в жарком поцелуе. В это время он должен был бы целовать Лореллу…

— Лорелла, — вдруг сказал он. — Я люблю тебя, Лорелла.

— Я — Аннаура, — поправила его она. — И я люблю тебя, люблю. Я вся твоя, возьми меня.

Он стал снимать с нее платье.

Перед глазами Аннауры все плыло. Она не могла думать ни о чем кроме того, что хочет, чтобы этот юноша как можно скорее овладел ею.

И вдруг наваждение кончилось так же внезапно, как и накатило.

Аннаура, словно мгновенно отрезвев, отпрянула от Уррия, будто впервые увидела его. Посмотрела на свою обнаженную грудь и стыдливо натянула лямки платья на место.

Уррий ничего не понимал.

В дверь постучали, и не успел Уррий ответить, как на пороге показался барон Ансеис.

Уррий посмотрел в окно, он не желал встречаться взглядом с вошедшим, ему стало крайне неудобно — барон столько сил приложил, чтобы спасти невесту Уррия, и в тот же вечер Уррий целует его женщину.

Что с ним, Уррием, произошло? Почему так получилось? Сейчас барон заколет его мечом и будет прав. Уррий даже защищаться не станет. Он хочет умереть!

Уррий посмотрел на барона и вдруг вздрогнул. Помотал головой и протер глаза — неужели вино настолько замутило разум? На пороге стоял Триан и делал какие-то знаки.

— Спасибо, сэр Уррий, что показали ваши мечи, — быстро сказала Аннаура и подошла к дверям. — Мне было очень интересно.

Триан посторонился, пропуская ее, и она вышла из комнаты, не глядя по сторонам.

Подобрав юбки, Аннаура поспешила скорее вниз, в зал, где остался барон, которого она полюбила всей душой. Какое затмение нашло на нее? Простит ли ее барон? Как хорошо, что им помешали и не случилось непоправимого.

Аннаура понять не могла, как могло возникнуть в ней желание к этому юноше. Нет, он конечно, симпатичный мальчик, но ей он не нужен. Она полюбила барона Ансеиса так, как не любила еще никогда в жизни.

И это было правдой.

Уррий сел на постель и обхватил голову руками, пытаясь собраться с мыслями и наконец понять: да что с ним происходит?

Триан не уходил.

Юноша поднял голову и спросил:

— Чего ты хотел, Триан?

Триан посторонился и в комнату вошли озерные девушки — сестры Лореллы. На них были такие же платья, как на Лорелле, когда она пришла к нему в первый раз.

— Нет, только не это! — чуть не закричал Уррий.

Но одна из сестер быстро подошла к Уррию и, ни слова не говоря, повалила его на постель, навалившись жарким телом, заполнив взгляд растерявшегося юноши соблазнительной ложбиной груди.

Другая озерная девушка вытолкала из комнаты опешившего Триана и плотно прикрыла дверь.

— Но я люблю Лореллу! — в отчаянии закричал Уррий. — Я не хочу!

— Любви не существует в природе, — уверенно сказала Журчиль, затыкая ему рот прохладными и в то же время жаркими губами.

— Этого хотела Лорелла! — добавила Соррель, стягивая с него парадные сапоги.

У Уррия не было больше сил сопротивляться, мужество покидало его.

«Прости меня, Лорелла! — мысленно взмолился он. — Ты сама просила об этом!»

Хамрай был в смятении.

Он не смог выдержать — он снял магические чары с Аннауры, он позвал ее к себе.

Он не мог больше жить без нее.

И это вселяло ужас в могущественного чародея, тайлорса, на котором лежало заклятие Алвисида.

Разбудил Уррия Эмрис. Солнце било в глаза через раскрытое окно.

Уррий сел на постели и зажмурился. Вставать не хотелось — уснул он, вернее впал в обессиленное забытье, когда рассвет уже вступал в свои права.

Во рту было гадостно. И еще более противно было на душе.

— Однако, темперамент у тебя! — насмешливо сказал Эмрис. — Не ожидал от тебя — до утра кровать скрипела, сквозь запертые двери крики были слышны…

— Ладно тебе, — отмахнулся Уррий. — Попроси лучше Триана принести воды.

Эмрис ушел.

Уррий встал и подошел к окну. Ему было противно.

Он понял вдруг с неожиданной ясностью, что не любит Лореллу. И не любил никогда.

И Сарлузу не любил. И не способен полюбить. Это не любовь была — всего лишь плотское желание.

Но что же тогда любовь? И нужна ли она ему?

Нет, не нужна ему, Уррию, любовь. Он прекрасно обойдется без любви. Вряд ли он сможет жить спокойной семейной жизнью. У него — другая судьба. Великая судьба — он возвратит к жизни бога Алвисида. И нет в этой великой судьбе места для дамы сердца. Нет и не надо. Уррий обойдется и без любви.

Так или иначе, но озерных девушек он видеть больше не желал.

И он их больше не видел. Хотя царь Ста Озер оставался со всей своей свитой в гостях у графа Маридунского, Соррель и Журчиль исчезли из замка.

Они добились того, что хотели Лорелла и царь Тютин — каждая из них унесла в себе семя Уррия.

«Не знаешь ты конца — и тем велик.»

Иоганн Вольфганг Гете

Через два дня к замку сэра Отлака подошла огромная армия принца Вогона.

По указанию короля Фердинанда к нему присоединились четыреста самых знатных и храбрых сакских рыцарей, которые не пожелали принимать участия в коварном захвате Камелота, но в честном бою готовы были сразиться с бриттами.