— Капризная у тебя принцесса, брат, ну не буду задерживать, у вас еще первая брачная ночь, — парень однозначно издевался, и будь Милка сейчас в более выгодном положении, она бы обязательно заставила этого мальчишку пожалеть о своей беспечности.

Но Мила все еще висела кверху попой на плече Саши и вынуждена была терпеть насмешки его младшего брата. Она даже возмутиться не успела, как Ракитины уже успели попрощаться, а сама Милка всего за несколько секунд была закинута на заднее сидение автомобиля Саши. И пока она пыталась восстановить равновесие и выбраться из тисков пышной юбки свадебного платья, Ракитин успел сесть за руль, заблокировать двери и завести мотор.

— Выпусти меня немедленно, — прошипела зло девушка, когда ей наконец удалось принять более-менее удобное положение. — Я с тобой никуда не поеду и вообще, там Ника рожает.

— Не рожает, — ухмыльнулся Саша, глядя в зеркало заднего вида. И будь Мила более внимательной, обязательно бы заметила, как в какой-то момент Ника бодро подмигнула Ракитину, а потом снова принялась причитать. — Думаешь, ты одна такая предприимчивая? — хмыкнул Сашка и расплылся в самой наглой, но такой невероятно красивой улыбке, что Мила зависла на несколько долгих секунд.

А потом шестеренки в ее голове закрутились с бешеной скоростью, и до Милы внезапно дошла простая истина. Ника просто разыграла спектакль! Вот же ж! Да как она могла, она ведь слышала слова Милки, знала ведь наверняка все подробности этого треклятого замужества. А Мила ведь ее практически сестрой считала.

— Останови машину, я никуда с тобой не поеду!

— У тебя выхода нет, Олененок.

Милку аж передернуло от этого прозвища. Да как он смеет вообще. Как смеет ей напоминать. Он всегда называл ее Олененком или Бэмби, а она улыбалась каждый раз, когда слышала это прозвище.

Потому что так он ее за глаза прозвал — большие и красивые. Так он сказал, тогда, очень давно, когда был ее единственным принцем, тем, кого она, по детской наивности, называла своим женихом. Кто же знал, кто вообще мог подумать, что спустя много лет, когда Милка будет неистово его ненавидеть, ее детская мечта сбудется, и Ракитин станет ее мужем. В детстве это казалось сказкой, теперь же ожившим наяву кошмаром.

— Я расцарапаю тебе лицо, Ракитин, если ты немедленно не остановишься.

— Тебе было мало прошлой аварии?

Мила открыла рот, но так и не произнесла ни слова. Она так и не смогла найти, что противопоставить его словам. И девушка решила притихнуть. Что ей терять, он ведь отвезет ее домой, а когда потеряет бдительность, Мила просто уйдет. Она пока не знала куда, но точно знала, что оставаться с Ракитиным не станет. И плевать на условия отца, плевать на все. Она не глупая, и в жизни одна не пропадет.

В тот день, когда отец поставил условие, она просто растерялась или не поверила в серьезность его слов. А теперь, теперь она четко осознавала, что ничего ей от него не нужно. Вот только наполеоновским планами девушки сбыться было не суждено, потому что машина все никак не останавливалась, и в какой-то момент Милка поняла, что автомобиль вырулил за пределы города.

— Куда ты меня везешь? — возмутилась девушка, опасливо глядя на вид за окном. Москва оставалась далеко позади.

— Увидишь, — неопределенно ответил Саша, не отводя взгляд с дороги.

И каково же было удивление Милки, когда спустя почти час езды, Ракитин заехал в какой-то поселок, где даже дорог нормальных не было, не говоря уже об остальных удобствах цивилизации.

— Отвези меня в город, ты с ума сошел? — заверещала девушка, когда, остановившись у высокого забора, Сашка молча вышел из машины. Он даже внимания на нее не обратил, только усмехнулся и пошел открывать ворота. Сволочь! Милка дернула ручку двери и та, на удивление, поддалась.

Багирова так торопилась выбраться из машины и сказать Ракитину все, что она о нем думает, что совершенно забыла о своеобразном наряде и вместо того, чтобы резво выскочить из автомобиля, она, вновь запутавшись в пышной юбке, буквально вывалилась из машины, приземлившись на пыльную тропу.

— Ну что ты за недоразумение такое? — Ракитин тут же подскочил к жене и подхватил нее на руки.

— Сам ты недоразумение, — обиделась девушка, но сопротивляться не стала. Все таки-лучше на руках у Сашки, чем на пыльной земле.

Саша ничего не ответил, только чмокнул девушку в нос и прежде, чем она успела начать возмущаться, понес в дом.

— Зачем ты меня сюда привез? — требовательно спросила Мила, когда Ракитин внес ее в комнату с большой кроватью. В общем-то кроме кровати здесь больше ничего и не было. Господи. Ну что за халупа? Хотя чего это она к Богу обращается, он наверняка даже о месте этом не подозревает. Захолустье какое-то.

— Так у нас ведь медовый месяц, — невозмутимо произнес Саша, ставя девушку на ноги.

— Ты в своем уме? Какой медовый месяц? — Милка попятилась, глядя в глаза мужу. — Медовый месяц в деревне? Ты ничего лучше придумать не смог?

— Значит, это все что тебя волнует? — прохрипел Саша, жадно оглядывая девушку и наступая на нее. — Так ведь с милым и рай в шалаше, а у нас целый дом и даже спальня с большой кроватью имеется, — он подходил все ближе и ближе, пока наконец Мила не уперлась спиной в стену, отступать было некуда.

— Вот именно! С милым! — воскликнула девушка, — а ты мне совсем не мил.

— Это не отменяет того факта, что ты моя жена, Мила, а над остальным мы поработаем, — издевательски произнес ее, теперь уже, муж, — уверен, наша брачная ночь изменит твое мнение.

Ракитин внезапно схватил девушку за плечи и развернул спиной к себе, прижимая хрупкое тело к своей массивной груди.

— Я не буду с тобой спать в одной комнате, — Мила уперлась руками в стенку, тяжело выдыхая. Театр абсурда во всей красе.

Она до сих поверить не могла, что ее насильно выдали замуж. И кто? Ее отец, который грозился убивать всех ухажеров, а вот своему боевому товарищу с легкостью ее «подарил». А теперь этот неандерталец захотел ее в свою постель? Брачная ночь? Да единственное желание, которое испытывала девушка по отношению к Ракитину, — расцарапать его наглую физиономию. И неважно, что ей приятно тепло, исходящее от тела мужчины, и что запах его будоражит сознание. Нет, это все стресс, она ведь ненавидит своего мужа.

— Будешь. И в одной комнате, и в одной кровати, — прошептал Саша у самого ушка девушки, обдавая теплым дыханием кожу вокруг, руками же провел по бедрам вверх и положил горячие ладони на плечи, слегка сжимая. Мила замерла. Тело моментально покрылось мурашками. Подрагивающим голосом девушка прошептала, прикрывая глаза:

— Да что ты? А может мне еще что-то сделать? — неприятно. Да, ей было неприятно, но почему тогда ноги становились ватными, почему во рту мгновенно пересохло? Нет. Это Ракитин Саша, подчиненный отца и друг брата, и нет, она ничего к нему больше не испытывала. Нет! И замуж за него она не хотела! И не хочет она его, да и не захочет никогда!