Сегодня она шла на работу очень медленно, но почему-то все равно появилась в офисе раньше других. Поставив подпись в журнале вахтерши, Ксения лениво поднялась по лестнице на четвертый этаж, глядя на разрисованный геометрическими фигурами линолеум у себя под ногами. Надо продумать извинение. Когда придет Стрелецкий, она скажет ему: извините меня за резкий тон, я сама не знаю, что на меня нашло… Нет, не так, если она произнесет эту фразу, Егор непременно решит, что Ксения дура и не отвечает за свои слова. Но как тогда?

Открыв дверь в свой закуток, Ксения с порога бросила сумку на стул возле принтера и включила чайник. Пока она снимала пуховик и переобувалась в черные туфли на небольшом каблуке, ее голова продолжала работать над текстом извинения. «Я сожалею, что обидела вас» – нет, не пойдет, Ксения вовсе не уверена в том, что Стрелецкий обиделся. Рассердился – да, пожалуй, но какие могут быть обиды? Она ему никто. Тогда по-другому: «Я неправильно начала наше знакомство и очень надеюсь исправить ситуацию». Хм, получается, она напрашивается на что-то? Некрасиво, нет, не надо так.

…Только вечером Ксении удалось увидеть Егора Стрелецкого. Он стоял в коридоре и разговаривал с Бориславом Станиславовичем, оба смеялись, и директор даже пару раз хлопнул собеседника по обтянутому темно-серым пиджаком плечу. Девушка провела замечательных пятнадцать минут на своем любимом месте в тупичке, на подоконнике, и чтобы вернуться в офисную комнату, ей надо было пройти мимо мужчин. Сделать это незаметно не удалось: в тот момент, когда Ксения уже взялась за ручку двери, оба вдруг подняли головы и выжидательно посмотрели на девушку, а Стрелецкий даже выгнул бровь, хотя, может, ей просто померещилось.

– Простите, Егор Георгиевич. – Ни одной «домашней заготовки» в голове не осталось, к тому же из-за обилия рычащих звуков в произнесенной ею фразе Ксения откровенно растерялась. – Я вчера плохо поговорила с вами, прошу прощения, это было невежливо с моей стороны. Я… я бы хотела, чтобы мы с вами стали друзьями. То есть чтобы мы подружились, нет, чтобы работали… – Окончательно запутавшись в словах, она замолчала, изо всей силы стиснув руки за спиной.

Нет, теперь это ей точно не показалось: правая бровь Стрелецкого выгнулась такой дугой, что стала похожа на триумфальную арку. Потом его внимательные глаза с легким удивлением задержались на лице Ксении, и она опять начала что-то бормотать, оправдываясь, но ее уже никто не слушал. Уловив недоумение в глазах Стрелецкого, Борислав Станиславович, покровительственно кивнув девушке, пояснил:

– Это та самая Ксения Разумихина, с которой вам предстоит работать. Вы ведь вчера знакомились с коллективом?..

Ксения несколько минут простояла в коридоре, оглушенная, умирающая от стыда и унижения. Жильцов со Стрелецким давно ушли, наградив ее взглядами: один – сочувствующе-покровительственным, а второй… лучше бы он ненавидел ее! Пусть бы вчерашняя резкость вызвала в нем отвращение к ней, или ярость, или хотя бы раздражение. А он просто взял и забыл ее! Как Егор поглядел на Ксению сейчас, когда она пролепетала свое дурацкое извинение! Сперва удивился, потом – посмотрел на нее с явной жалостью, как на бездомную собаку. И вроде бы даже подбодрил взглядом… Так ей и надо.

На ватных ногах девушка вернулась в свой закуток и просидела в нем до восьми часов вечера, не отрываясь от плавающих на мониторе рыбок. Только когда на этаже стихли все голоса, она позволила себе встать и, собрав вещи и одевшись, медленно покинула здание. Каждый шаг гулко отдавался в пустых стенах, но почему-то Ксения ощущала странную уверенность, что она не одна, что стоит ей замешкаться – и из ближайшего кабинета навстречу выйдет красивый и холодно-вежливый Стрелецкий. Коснется ее безразличным взглядом, отвернется и пройдет мимо… А она застынет соляной статуей и, наверное, будет глупо смотреть ему вслед! Сегодня, после короткого вечернего разговора в коридоре, Ксения не заплакала только потому, что была в шоке, но если сцена повторится, никакая сила не удержит ее слезы, эту плотину прорвет! Такого допускать нельзя, а значит, Ксения ни в коем случае не должна видеть в Стрелецком мужчину. Он – клиент их агентства. Деловой партнер ее отца, совладелец сети магазинов «Золотая рыбка». И у него, конечно, есть жена и дети, как же иначе!..

Судорожно передернув плечами, Ксения натянула на голову капюшон с пушистой опушкой и бегом пересекла дорогу. Она знает, что делать. Надо просто в деталях вспоминать уже разученные ею танцы, каждое па, поворот, начиная с руки, которую Ксения изящно кладет на плечо Антона, и заканчивая последним тактом… Раз-два-три, раз-два-три! Тогда для неприятных мыслей места в голове не останется!

…Однако остаток вечера Ксения провела в безуспешной попытке вырвать из памяти, как сорняк, вредное воспоминание, которое, шевелясь в сознании и задевая его острыми углами, снова и снова ранило девушку. Она перестирала кухонные полотенца, вымыла полы во всей квартире, отдраила с «Кометом» ванну, раковину и холодильник. Но даже после этого, рухнув в постель без сил и завернувшись с головой в одеяло, долго не могла заснуть, потому что в ее тяжелой голове колоколом звенели слова Егора, сказанные не ей, а Жильцову, и ставшие финальным аккордом ее неудачного извинения:

– Ксения Разумихина?.. Нет, не помню… наверное, я просто не обратил на нее внимание. Столько народу, разве сразу всех упомнишь!..

Крепко зажмурившись, Ксения сжала и резко разжала кулаки. Повторив это упражнение несколько раз, она немного успокоилась. Ничего страшного, все хорошо… Этот человек – из другой жизни, и они просто чуть-чуть коснулись друг друга, их дорожки на одно мгновение пересеклись, но вот уже снова разбежались. Они с этим мужчиной – как две параллельные прямые, и это хорошо, ничего другого ей и не надо! Просто видеть его – уже счастье. Вздохнув, Ксения уткнулась носом в подушку и от души расплакалась.

День получился суматошным и полным разнообразных дел и событий. К концу его Ксения выдохлась и устала от бесконечных разговоров, но зато в кои-то веки почувствовала себя важной и нужной, а ради этого ощущения она готова не только целый день, но даже ночью вертеться как белка в колесе! Особенно если на нее вот так же, как сегодня, будут смотреть насмешливые серые глаза Егора!..

Встала девушка позже, чем всегда, потому умылась и оделась в темпе, накрасила глаза голографическими тенями и тушью от «Лореаль», купленными вчера по совету Натальи, надела тот же коричневый костюм, но на этот раз не с зеленой шелковой блузкой, а с водолазкой цвета темного шоколада. Времени оставалось только на то, чтобы покормить Дымку; через полчаса Ксения как штык должна быть на работе, значит, приготовить себе завтрак она уже не успеет.

Однако когда девушка торопливо влетела на кухню, то с удивлением обнаружила там Тату, мирно завтракающую бутербродами с кофе. Тетка выглядела свежей и бодрой, на лице ее блуждала легкая улыбка, а глаза мечтательно скользили с одного предмета на другой. Все это показалось Ксении необычным: новый темно-синий халат с золотистым поясом, неестественное благодушие Таты в такую рань и ее задумчивое лицо. Что она вообще делает на кухне в половине восьмого утра, если сегодня у нее только один вечерний спектакль и в театре ей нужно появиться во второй половине дня?..