Фюрер утверждал: «В ходе кампании продолжительностью немногим более трех недель поставленные мною перед южным крылом Восточного фронта дальние цели, в основном, достигнуты. Лишь незначительным силам вражеских армий под командованием Тимошенко удалось избежать окружения и переправиться на южный берег р. Дон. Следует считаться с возможностью их укрепления войсками из района Кавказа». При этом указывалось на сосредоточение другой группировки советских войск в районе Сталинграда, и группе армий «А» предписывалось «окружить и уничтожить в районе южнее и юго-восточнее Ростова вражеские силы, ушедшие за р. Дон. Для выполнения этой задачи с плацдармов, которые следует создать в районе Константиновская – Цымлянская, ввести в бой сильные моторизованные соединения в общем направлении на юго-запад – примерно на Тихорецк; пехотным, егерским и горнострелковым дивизиям форсировать р. Дон в районе Ростова.

Наряду с тем остается в силе задача авангардными частями перерезать железнодорожную линию Тихорецк – Сталинград».

В то же время две танковые дивизии из группы армий «А» передавались в группу армий «Б». Моторизованная дивизия «Великая Германия» выводилась в резерв ОКХ с перспективой последующей отправки против советских войск Западного направления, атакующих Ржевско-Вяземский плацдарм. Таким образом, кавказская группировка существенно ослаблялась уже через три недели после начала наступления.

Группе армий «А» предписывалось «после уничтожения группировки противника южнее р. Дон» «овладеть всем восточным побережьем Черного моря, тем самым выведя из строя черноморские порты и Черноморский флот противника». С этой целью предполагалось перебросить румынский горнострелковый корпус через Керченский пролив на Тамань. Остальные егерские и горнострелковые дивизии должны были овладеть переправой через Кубань и гористым районом Майкоп – Армавир. Далее эта группировка должна была выйти на Западный Кавказ и совместно с группировкой, наступающей с Таманского полуострова, овладеть всеми черноморскими портами. Еще одна группировка, состоящая из танковых и моторизованных дивизий, должна была овладеть Грозным, перерезать Военно-Осетинскую и Военно-Грузинскую дороги, захватить перевалы и попытаться овладеть Баку, наступая вдоль побережья Каспия. Предполагалось, что эта группировка будет усилена итальянским альпийским корпусом, который, однако, на Кавказ так и не прибыл, задержавшись на Дону. Кавказская операция группы армий «А» получила кодовое название «Эдельвейс», вероятно, по аналогии с символом 1-й немецкой горнострелковой дивизии, также участвовавшей в наступлении на Кавказ.

Роковым для судьбы германской армии оказался следующий пункт директивы: «Группа армий «Б» имеет своей задачей, согласно имеющемуся приказу, наряду с созданием линии обороны по р. Дон ударом на Сталинград разгромить формируемую там группировку, захватить сам город и блокировать сухопутный перешеек между р. Дон и р. Волга». Эта операция получила кодовое название «Серая цапля».

Задачи люфтваффе заключались в том, чтобы «первоначально крупными частями поддержать форсирование сухопутными войсками р. Дон, а затем – продвижение восточной группы войск направления главного удара вдоль железной дороги на Тихорецк». Предусматривалась «концентрация главных сил для уничтожения группы армий Тимошенко». Наряду с этим люфтваффе должны были «поддерживать операции группы армий «Б» против Сталинграда и западной части Астрахани. Особое значение имеет при этом заблаговременное разрушение города Сталинград. Кроме того, эпизодически осуществлять воздушные налеты на Астрахань; минированием нарушать судоходство в нижнем течении р. Волга». В дальнейшем авиация должна была в первую очередь поддерживать действия группировки, наступавшей вдоль черноморского побережья, но также выделить достаточно сил для взаимодействия с группировкой, наступавшей от Грозного на Баку.

Альфред Риммер писал в дневнике: «15 июля – Поехали в село, достали вишен. В обед были картофель и телятина. После обеда наше отделение уничтожило еще две курицы, гуся, жареный картофель и вишни с сахаром. В 6 часов дали еще картофель с гуляшом. Это настоящий день обжорства. Из наших продуктов ничего не использовано, т. к. вдоволь добычи. Кухня режет ежедневно не меньше одной головы скота и солит свинину.

17 июля – В 6 часов выступили. Проехали 170 км. Дорога отступления русских, по которой мы ехали, ясно показывает бесплановое, дикое бегство их. Все, что было для них обузой в бегстве, они бросили: пулеметы, минометы и даже «адское орудие» с 16 зарядами калибром в 10 см, которое заряжается и стреляет электричеством приблизительно так, как наши бомбы М-7-В.

19 июля – День, который я никогда в жизни не забуду: мы поехали в разведку в село и были рады, что снова можем кое– что «организовать». Вдруг наехали на мину, взрыв, стон. Из села бегут русские солдаты, пытаются нас окружить. Мы уже упали духом, но пришло спасение: в роте заметили происходившее. Все наши вещи пропали, т. к. мы поспешно отступили, чтобы нас не окружили русские.

В обед нас атакуют 12 танков, восемь уничтожает зенитная артиллерия, четыре – противотанковая.

24 июля – В обед начали наступление на село: взяли 200 пленных, выведены из строя два противотанковых орудия. Русский командир батальона застрелился. Два русских грузовика, полные солдат, быстро поехали через село. Дикая перестрелка. Все убиты.

25 июля – Пять танков пошли назад, чтобы освободить отрезанную русскими колонну горючего. Бензина нет ни у танков, ни у нас. Налетела эскадрилья русских бомбардировщиков. Сожгли две машины с боеприпасами и одну зенитную машину. 10 человек убитых и очень много раненых.

26 июля – Никто не может себе представить, как мы боимся самолетов. Как только самолет замечен, все сразу бегут в окопы или прячутся куда-либо. После обеда за нас отомстили. Появились 10 русских бомбардировщиков, и два наших Me-109 погнались за ними. Через несколько минут пять русских самолетов были сбиты, остальные пять постигла та же участь несколькими километрами дальше. Спустились шестеро парашютистов. Русский офицер рассказал нам, что они вылетели из Сталинграда, но возвратиться должны были на другой аэродром для того, чтобы другие летчики не видели, сколько самолетов сбито…

31 июля – Еще один памятный день. На рассвете пришли русские. Окопы у нас были только тридцатиметровой глубины.

Первую атаку мы отбили, затем началась вторая: русские наступали силой до батальона. Мы смеялись над этим – под Харьковом было гораздо страшнее.

Но когда появились 12 русских танков, наше настроение изменилось. Если бы танки сопровождала в их наступлении русская пехота, мы уже не жили бы. У нас не было ни противотанковых, ни зенитных орудий. Пять танков остановились, а семь пошли через наши окопы. Когда одно из чудовищ направилось к моему окопу, мои нервы окончательно расстроились. Оно было в пяти метрах от меня, но так как танк имеет мертвый угол, то теперь он мне ничего не мог сделать. Я лег возле него, и танк прошел в одном метре от меня. Так гуляли вражеские танки по нашим позициям. Каждый думал, что это последний час в жизни, но никто не удирал. Наконец танки остановились за нашими позициями, их начали обстреливать наши тяжелые орудия и бомбардировщики. Хотя танки стояли в 50 метрах от нас, но самолеты целились так, чтобы нам ничего не сделать. Все 12 танков были уничтожены, и всего за этот день уничтожили 23 русских танка. И вдруг русские начали удирать: пехота, артиллерия, танки – все удирало, потому что с правой стороны подходила наша пехота. Скоро кольцо будет замкнуто. Появились вражеские бомбардировщики, но моментально поднялись наши истребители и сбили восемь вражеских самолетов. Ночью на наших позициях установили противотанковые орудия калибра 7,5 см и зенитные орудия калибра 8,8 см. Теперь русские могут приходить, мы готовы ко всему.