«Дело Рейхеля» дало повод для приказа Гитлера, согласно которому ни один командир впредь не должен был знать о задачах, поставленных перед соседними подразделениями. Приказ этот приходилось соблюдать с таким тупым формализмом, что он крайне затруднял координацию боевых действий…

– Можем ли мы вообще провести нашу операцию «Блау I» в той форме, в какой она была запланирована, и в установленный срок? – спросил я Фельтера. – Противник ведь не глуп. Он будет всячески стараться испортить нам все дело.

– Разумеется, мы должны быть готовы к неприятным неожиданностям. Но что делать? Изменить план мы не можем. Изменить его – значило бы на несколько недель отложить операцию. А там нагрянет зима, и с нами, чего доброго, случится что– нибудь похуже того, что случилось в прошлом году под Москвой. Это учитывает и ОКХ, и командование группы армий.

Спустя несколько дней Паулюс сообщил нам, что группа армий возражает против изменения плана, однако требует отодвинуть срок наступления».

Противодействие с советской стороны ограничилось бомбардировкой указанных в захваченных документах районов сосредоточения немецких ударных группировок. Между тем, можно и нужно было бы принять более радикальные меры. Конечно, после харьковского разгрома сил для упреждающего удара у Юго-Западного фронта не было. Но можно было заранее отвести основную часть войск на новые рубежи. Тогда бы немецкое наступление пришлось по пустому месту. Кроме того, следовало бы заранее перебросить резервы с московского направления для занятия оборонительных позиций в тылу фронтов Юго-Западного направления. Тогда бы немцы вряд ли дошли до Сталинграда и Кавказа.

У Сталина были объективные основания ожидать наступления немцев на Западном направлении. В группе армий «Центр» по-прежнему оставалось свыше 70 немецких дивизий – больше, чем в любой другой группе армий на Восточном фронте. На юге в генеральном наступлении участвовали 90 дивизий, но свыше половины из них составляли соединения, выставленные союзниками Германии – Румынией, Венгрией, Италией и Словакией. По боеспособности они значительно уступали немецким. На одном ржевско-вяземском плацдарме, который Гитлер приказал удерживать для будущего, после достижения основных целей на юге, наступления на Москву, было сосредоточено 42 дивизии. Когда в феврале-марте 1943 года немцам пришлось его оставить, за счет сокращения линии фронта им удалось высвободить 21 дивизию. Если бы плацдарм эвакуировали весной или летом 42-го, эти дивизии отправились бы к Сталинграду. И тогда фланги армии Паулюса прикрывали бы не слабые войска союзников, а полноценные германские соединения, и немцы на юге смогли бы достичь больших успехов.

Немецкий план летне-осенней кампании 1942 года в качестве первоочередной цели ставил захват Кавказа. Предполагалось окружить и уничтожить южнее и юго-восточнее Ростова– на-Дону войска Южного фронта, отошедшие за реку Дон, и овладеть Северным Кавказом. Затем немецкие и союзные войска должны были обойти Большой Кавказ одной группой с запада, захватив Новороссийск и Туапсе, а другой группой – с востока, овладев нефтеносными районами Грозного и Баку. Одновременно немецкие горнострелковые части должны были по перевалам преодолеть центральную часть Главного Кавказского хребта и вторгнуться в Грузию.

28 июня 4-я танковая армия вермахта под командованием Германа Гота прорвала фронт между Курском и Харьковом и устремилась к Дону. В течение первой недели генерального летнего наступления немецкие войска захватили более 200 тыс. пленных. 4-я танковая армия за 10 дней прошла около 200 км и глубоко обошла с севера группировку советского Южного фронта и 23 июля взяла Ростов-на-Дону.

За июль войска Южного и Юго-Западного фронтов потеряли 568 347 бойцов и командиров, в том числе около 80 тыс. пленными, 2 436 танков, 13 716 орудий и минометов, 783 боевых самолета. Вермахт за июль на всем Восточном фронте потерял 91,4 тыс. человек, в том числе убитыми и пропавшими без вести – более 19 тыс. Один только 3-й танковый корпус 1-й танковой армии захватил к 25 июля 33,5 тыс. пленных, 422 орудия и 109 танков, потеряв 268 убитых и пропавших без вести и 1 134 раненых. Такое соотношение потерь, особенно с учетом того, что значительная часть немецких потерь приходилась на Ржевский плацдарм и район Ленинграда, доказывает, что на Кавказском направлении превосходство в людях и технике было на советской стороне, и только ошибки Ставки и командования фронтов позволили немцам прорваться на Кавказ.

Немецкое командование знало, что сильная оппозиция Советской власти существует среди Донского, Кубанского и Терского казачества, в Гражданскую войну ставших жертвой политики расказачивания, а позднее – насильственной коллективизации. Также горские народы Северного Кавказа продолжали ту борьбу за независимость, которую они вели еще против Российской империи. Немало противников советской власти было и в Закавказье. Во время битвы за Кавказ особенно велико было дезертирство из тех дивизий, где была высока доля азербайджанцев, армян и грузин.

С самого начала германское наступление развивалось не вполне по плану.

6 июля 1942 года Гитлер приказал командованию группы армий «Юг» вывести из боя в районе Воронежа подвижные соединения 4-й танковой армии и повернуть их на юго-восток, чтобы окружить войска Юго-Западного фронта между Осколом, Доном и Донцом. Однако фон Бок стремился быстрее захватить Воронеж и запоздал со сменой танковых и моторизованных дивизий на пехотные. В наступление вдоль Дона на юг перешел лишь один корпус 4-й танковой армии, и многим соединениям Юго-Западного и Южного фронтов удалось избежать окружения. 9 июля 1942 года группа армий «Юг» была разделена на группы армий «A» и «B», наступавшие, соответственно, на Кавказ и Сталинград. За невыполнение приказа Бок 13 июля 1942 года был снят с поста командующего группой армий «Б».

Советские историки и мемуаристы утверждали, что к концу июля в состав Сталинградского фронта входило 38 дивизий. Только 18 из них имели полный состав, шесть имели от 2,5 до 4 тыс. человек, а 14 – от 300 до 1000 человек. Этим малочисленным войскам пришлось развернуться на 530-километровом фронте. Всего в составе фронта насчитывалось 187 тыс. человек, 360 танков, 337 самолетов, 7 900 орудий и минометов.

У немцев будто бы было 250 тыс. человек, около 740 танков, 1 200 самолетов, 7 500 орудий и минометов, что обеспечило им перевес по людям – 1,4:1, по орудиям и минометам – 1:1, по танкам – 2:1, по самолетам – 3,5:1.

Но эти цифры совершенно фантастические. 38 дивизий никак не могли насчитывать 187 тыс. человек, если 18 из них имели полную штатную численность. 16 марта 1942 года был введен новый штат стрелковой дивизии, переход на который следовало осуществить до 1 апреля. Согласно этому штату, численность личного состава составляла 12 785 человек. С 28 июля 1942 года был введен новый штат стрелковой дивизии, но к нему до конца месяца, естественно, еще не успели перейти. Значит, одни только 18 стрелковых дивизий полной штатной численности в составе Сталинградского фронта должны были дать 230 187 человек, а в остальных 20 вряд ли было меньше 50 тыс. человек. Подозреваю, что приведенные выше цифры (от 2,5 до 4 тыс. и 300—1000 человек) касаются только активных штыков, а реальная численность дивизий неполного состава могла составлять от 3,5 до 7 тыс. человек. Тогда общая численность дивизий Сталинградского фронта – не менее 306 тыс. человек, а с учетом частей армейского и фронтового подчинения – не менее 315 тыс. человек, что дает численный перевес уже войскам Сталинградского фронта в соотношении 1,26:1.