— Да, пожалуйста, так будет лучше. У меня сегодня был очень тяжелый день. Ты не можешь себе представить, какие сплетни я выслушала о своей сестре.

Нэлли хотела выдернуть руку, но Джейс не отпускал ее. Так она и стояла, улыбаясь.

Вздыхая, Терел покинула кухню. Нэлли тут же повернулась к Джейсу. — Мистер Монтгомери, вы не можете… — начала говорить она, но не могла продолжить, так как он втянул ее в кладовую и прижал к себе.

Он целовал ее. Его сильные руки обнимали ее.

— Нэлли, — прошептал он. — Ты же понимаешь, что меня не интересует компания твоего отца. Ты — вот кем я заинтересован.

Она вряд ли слышала его слова, так как его губы нежно целовали ее шею. Сильные руки Джейса крепко сжимали ее, и Нэлли почувствовала, что у нее подгибаются колени. Он стал целовать ее в губы, сначала легко, а когда Нэлли расслабилась, страстно. Кончики их языков коснулись друг друга. Она хотела вырваться, но Джейс крепко держал ее.

Страстное желание охватило Нэлли. Она обвила его шею руками, прижала к себе, ее дыхание стало глубже и быстрее, в то время как он продолжал целовать ее.

— О, Нэлли!

Она погрузила руки в его волосы, целовала щеки, шею или кончиком языка слегка касалась его пышных бакенбард. От него хорошо пахло, он чувствовал ее, он был приятен на вкус.

Некоторое время Нэлли ничего не видела и не слышала. Ее тело было охвачено жаром страсти.

— Нэлли, — говорил Джейс, пытаясь безуспешно освободиться из ее объятий, — мы должны остановиться. — Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее. Лицо Нэлли горело, глаза сомкнуты, полные, мягкие губы полураскрыты. — Я не могу так больше. Мы должны остановиться. — Он нежно поцеловал ее и слегка отодвинулся. — Думаю, твоя семья будет шокирована, если застанет нас занимающимися любовью на полу кладовой.

Нэлли медленно открыла глаза и посмотрела на него. Они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Их ноги были сплетены, и она осознала, как ужасно только что себя вела.

— Я… я… простите, мистер Монтгомери, — пробормотала она. — Я не хотела… — Она не знала, что сказать.

— Все в порядке, — сказал Джейс, словно ничего не случилось.

Нэлли внезапно охватило смятение, ее лицо было пунцовым, когда она попятилась из кладовки.

— Нэлли! — Он взял ее за руку, но она вырвалась.

— Мистер Монтгомери, я прошу прощения за… за свое поведение, — пробормотала она.

Лучше было не смотреть на него. Возможно, это помогло бы ей забыть о том, что случилось только что.

— Пожалуйста, погляди на меня, — сказал Джейс, но когда она не послушалась, взял ее за плечи и притянул к себе. — Неужели ты веришь всему, что твоя сестра сказала обо мне? Я не смотрел ни на одну женщину в городе, кроме тебя. А те две разнаряженные кобылки в церкви сами сели рядом со мной. И в офисе твоего отца с другими девушками я был только вежлив, не больше.

Нэлли отошла от него.

— Мистер Монтгомери, понятия не имею, почему вы вдруг вообразили, что меня интересует ваша жизнь в обществе. Вы вольны добиваться расположения любой хорошенькой женщины в городе. — Она стала резать хлеб и мясо для ланча Терел.

Джейс понял, что она не доверяет ему. «К черту эту маленькую крысу Терел. Нэлли поверила всему, что она сказала».

— Я никогда не заигрывал с твоей сестрой и не…

— Не хочешь ли ты Сказать, что моя сестра лжет?

— Для достижения цели все средства хороши, — сказал он, не подумав. Оторопев, она уставилась на него.

— Мистер Монтгомери, вы можете уйти. И я не уверена, что вам следует вернуться.

— Нэлли, прости… Я не хотел сказать это о твоей сестре, даже если это правда.

Я имел в виду… — Он запнулся, так как Нэлли сердито смотрела на него. — Нэлли, пожалуйста, пойдем погуляем, оставь все как есть. Я так давно не видел тебя и очень соскучился.

— Нет, мистер Монтгомери, не хочу. Я знаю, кто я. Я — старая дева, которой посчастливилось иметь богатого отца. Вам не следует тратить на меня время.

В глазах Джейс вспыхнул гнев.

— Нэлли, я никогда не был нечестным с тобой, — процедил он сквозь зубы, — и мне не нравится, когда ты не веришь мне. — Он сделал шаг вперед, Нэлли отступила назад. — Нэлли, когда-нибудь тебе придется сделать выбор между личной жизнью и семьей. Я хотел бы помочь тебе, но не тогда, когда меня называют лжецом и говорят, что я ухаживаю за женщиной только ради денег ее отца. И если ты немного подождешь и узнаешь меня — убедишься, что я не такой. И я не намерен защищать себя от напраслины. — Он взял свою шляпу со стола. — Если ты хочешь оставаться старой девой — оставайся! Я рад был встретиться с тобой. — С этими словами, повернувшись на каблуках, он вышел из кухни.

На мгновение Нэлли была слишком потрясена, чтобы понять происшедшее. Она тупо уставилась на дверь.

«Итак, Терел в конце концов оказалась права». Это была первая мысль, которая пришла ей в голову. Он хотел заполучить деньги отца. Когда же понял, что ничего не получит, когда узнал, что ей рассказали о его коварном замысле, — покинул ее.

В какое-то мгновение Нэлли хотела побежать за ним. На секунду ей показалось, что в конце концов для нее не имеет значения, нужна она ему из-за денег или нет. Чем бы ни объяснялся его интерес к ней, тот день и вечер, проведенные вместе, были самыми счастливыми в ее жизни. Закрыв глаза, она предалась воспоминаниям. Вспоминала, как они стояли на стене; она чувствовала себя такой легкой, почти невесомой. Потом Джейс пел молитву в церкви, и слезы текли по его щекам. А сегодняшний случай в кладовой? Никогда раньше она не испытывала такого взрыва чувств, и это было новое, опьяняющее переживание.

«Деньги, — подумала она. — Все, что ему нужно, — деньги отца». И, как сказала Терел, он волочился за толстой старой девой только для того, чтобы заполучить их.

Дверь за ее спиной распахнулась.

— Ваша сестра хочет завтракать, — заявила Анна недовольным тоном.

Нэлли мгновенно опустилась с небес на землю.

— Да, я иду, — сказала она.

Терел, обложенная подушками, читала на кровати в шелковой помятой юбке. Нэлли поставила поднос ей на колени.

— А где цветок?

— Что? — растерянно спросила Нэлли. Перед ней все еще были глаза Джейса, они преследовали ее. «Может не надо было так вести себя с ним? Может…»

— Ты всегда кладешь цветок на мой поднос, — капризно сказала Терел, готовая вот-вот расплакаться. — О, Нэлли, ты больше не думаешь о нас, только о нем…

Нэлли взяла поднос с колен Терел, притянула сестру к себе и взъерошила ей волосы. «Мое дитя, — подумала она. — Терел — единственный ребенок, который будет у меня».

Нэлли тоже чуть не расплакалась.

— Нет, я забочусь о вас. Я просто была очень занята и забыла о цветке. Это не значит, что я вовсе не думаю о вас.