На ком ему отыграться? На потребителях? Но те начеку: чуть повысишь цены — перестанут покупать. И фабрикант отыгрывается на рабочих. Он пользуется тем, что везде, где не требуется длительного обучения, где неосторожно увеличивают число малоквалифицированных рабочих, они во множестве предлагают свой труд по очень дешевой цене, и фабрикант богатеет благодаря низкой заработной плате.[128] Потом, когда начнется перепроизводство и придется продавать товары в убыток, выгоду от снижения заработной платы, столь гибельного для рабочих, получает уже не фабрикант, а потребитель.

Нельзя сказать, чтобы предприниматель был жесток и черств от природы: в начале своей деятельности он не пренебрегал интересами рабочих.[129] Но, мало помалу всецело поглощенный делами, неуверенный в прочности своего положения, терзаемый страхом перед грозящими ему опасностями, он становится равнодушен к нуждам рабочих. Он не знает эти нужды так хорошо, как знал их его отец,[130] сам вышедший когда то из этой среды. Рабочие фабрики, состав которых все время меняется, кажутся ему безликой массой; для него это не люди, а человеко-единицы, живые машины, менее послушные и не такие надежные, как настоящие. Технический прогресс позволит в конце концов обойтись без них; они — недостаток системы, неизбежное зло, с которым приходится мириться. В этом мире железа, где все движения должны быть точно выверены, единственный минус — это люди.

Любопытно, что проявляют заботу о своих рабочих, считая их чуть не членами своей семьи, лишь немногочисленные владельцы очень мелких предприятий и, наоборот, наиболее крупные компании, которым, благодаря прочному финансовому положению, не страшны трудности сбыта. На остальных же предприятиях, находящихся между этими полюсами, рабочим не дают пощады.

Известно, впрочем, что мюлузские фабриканты потребовали (хотя это было не в их интересах) издания закона, ограничивающего детский труд. А в 1836 г., после того как один из них сделал попытку переселить своих рабочих в благоустроенные дома с садиками, эльзасские промышленники настолько увлеклись этой идеей, что собрали по подписке два миллиона на ее осуществление. Было ли что нибудь сделано на эти деньги — мне выяснить не удалось.

Фабрикант наверняка был бы гуманнее, если бы члены его семьи, зачастую не чуждые благотворительности, заглядывали на фабрику.[131] Но обычно они не интересуются ею, видят рабочих только издали, чаще всего в минуты, когда те под влиянием долго сдерживаемого стремления к свободе становятся буйными и необузданными, а именно когда отработавшая свои часы смена выбегает за фабричные ворота. Они преувеличивают недостатки и пороки рабочих. Часто владелец фабрики и члены его семьи ненавидят рабочих лишь потому, что те, по их мнению, тоже их ненавидят; надо сказать, что в этом они редко ошибаются, вопреки общепринятому мнению. Впрочем, на больших фабриках объектом ненависти рабочих чаще служат мастера, под игом которых они все время находятся; на расстоянии иго хозяина чувствуется меньше и не так раздражает рабочих. Если не подстрекать к вражде, то они примиряются с его властью, как с неизбежностью.

Проблема развития французской промышленности весьма усложняется внешнеполитическим положением страны. Почти вся Европа относится к нам недоброжелательно, и Франция утратила не только былых союзников, но и всякую надежду получить новые рынки сбыта как на Востоке, так и на Западе. Развивая свою промышленность, мы исходили из необоснованного предположения, что англичане, наши исконные соперники, станут нашими друзьями. Несмотря на их «дружбу», мы оказались взаперти, мы замурованы, словно в склепе. Франция, насчитывающая двадцать пять миллионов солдат земледельцев, поверила промышленникам на слово, сдержала себя и не двинулась к берегам Рейна. Она вправе теперь сожалеть о легковерии, проявленном заправилами индустрии; будучи умнее их и дальновиднее, она не сомневалась, что англичане останутся англичанами.

Все же промышленник промышленнику рознь. Некоторые из них, вместо того чтобы мирно дремать за тройной стеной таможенных барьеров, храбро продолжают борьбу с Англией. Мы благодарны им за героические усилия, с какими они стараются удержать на весу камень, которым англичане хотят придавить нас. Борясь с английской, наша промышленность, несмотря на все невыгоды своего положения (часто издержки производства на целую треть выше, чем в Англии), тем не менее неоднократно одерживала победы над своим противником, причем именно там, где требовались блестящие способности и неистощимое богатство выдумки. Наша индустрия побеждала с помощью искусства.

Следовало бы написать отдельную книгу об энергичных стараниях Эльзаса, который, отнюдь не будучи проникнут духом наживы, сумел, не скупясь на расходы, использовать все средства производства и призвал на помощь науку, чтобы добиться красоты своих материй, чего бы это ни стоило. Лиону удалось превосходно разрешить задачу, как без конца разнообразить свои шелка, причем чем дальше, тем больше изобретательности выказывается взявшимися за это дело. А что сказать о волшебнице — парижской индустрии, которая удовлетворяет самые непредвиденные, ежеминутно меняющиеся прихоти потребителей?

Неожиданное, поразительное явление: Франция торгует! Франция, подвергшаяся изоляции, навлекшая на себя осуждение, обреченная... Приезжают гости из за границы; сами того не желая, они вынуждены покупать.

Они покупают образцы, чтобы с грехом пополам воспроизводить их у себя дома. Один англичанин официально уведомляет, что им основан в Париже торговый дом исключительно для приобретения образцов французских товаров. Английскому или немецкому фальсификатору достаточно купить в Париже, в Эльзасе, в Лионе несколько штук сукна, полотна, шелка, чтобы имитировать их и наводнить своей продукцией весь мир. Это похоже на то, что происходит в книготорговле: во Франции пишут, а в Бельгии издают и продают.

К несчастью, высокими качествами отличаются как раз те из наших товаров, которые подвержены наибольшим изменениям, так что их производство приходится всякий раз развертывать почти заново. Хотя искусство и отличается той особенностью, что во много раз увеличивает ценность сырья, все же в таких условиях промышленность почти не дает доходов. Англия же, наоборот, сбывающая свои товары нецивилизованным народам всех пяти континентов, выпускает массовым образом стандартные, одинаковые изделия; их производство не требует ни поисков нового, ни частой переналадки. Такие товары более или менее широкого потребления всегда прибыльны.

Трудись же, Франция, и оставайся бедной! Трудись без устали и терпи! Быть щедрыми на выдумку или погибнуть — таков девиз тех промышленных предприятий, которыми ты славишься, которые прививают всему миру твои взгляды на искусство, твой вкус и чувство изящного.

Глава V

ТЯГОТЫ ТОРГОВЦА[132]

Человек, который трудится, будь то рабочий или фабрикант, обычно считает торговца бездельником. Действительно, чем занят торговец? С утра до вечера сидит в своей лавке, читает газету, болтает с покупателями, а вечером