что и так много вытерпела от Роки, и не собирается мириться еще и с этим. Салли видит ситуацию в несколько другом свете: «Мишель искала причину уйти от Роки. Она была слишком гордой, чтобы просто уйти, и знала, что он будет ее искать». Измена мужа стала для Мишель чем-то вроде прикрытия, понятным любому рациональным завершением отношений. Мишель сказала, что боится подхватить что-нибудь, так что Салли отвезла ее к доктору в клинику Риверстоун. Мишель говорила, что не может заниматься; гнев и страх поглощали ее. По словам Салли, она всегда была мнительной. А Мишель нужно было сохранять внутренние ресурсы, чтобы делать домашнее задание. Доктор прописал ей антидепрессанты. Позднее Мишель рассказала Салли, что Роки нашел таблетки, сказал, что ему не нужна «жена-психопатка» и выбросил их.

Как-то вечером в конце сентября Мишель приехала к Салли с детьми и попросила мать побыть с внуками. Она сказала, что собирается открыто поговорить с Роки об измене. Салли помнит, как Мишель сказала ей: что бы ни случилось, не отдавай ему детей. И Мишель ушла.

Через полтора часа к дому Салли подрулил Роки. Она увидела, как его белый субару подъезжает к обочине и, следуя инструкции Мишель, побежала закрывать входную дверь. Позже Салли сказала, что ее напугал взгляд Роки. Она привыкла, что зять безмолвно присутствует за обеденным столом или незаметной тенью сидит в машине. Но в тот раз его искаженное гневом лицо шокировало женщину. Роки рванулся через двор и подскочил к задней двери в ту самую секунду, когда Салли задвинула щеколду. Он навалился всем телом о дверь, и послышался треск. Салли велела Кристи и Кайлу идти в гостиную. Мелани, которая была на шестом месяце беременности, пошла с ними. Роки продолжал выламывать дверь, и Салли вновь услышала треск. Она прокричала Мелани, чтобы та звонила 911. Кристи и Кайл сидели на диване, и когда Салли посмотрела на них, она увидела то, отчего кровь до сих пор стынет у нее в жилах. Дети не казались напуганными, не бились в истерике. Не кричали. Не плакали. Они впали в ступор, их глаза затуманились. «О Господи, – подумала Салли, – ведь они это уже видели. Они видели отца в таком состоянии».

Салли услышала, как разбивается стекло задней двери, а потом стук шагов Роки по кухонному полу. Она накрыла своим телом Кристи и Кайла, ухватилась за диван и попыталась защитить их от отца. Роки схватил Салли за шею и за руку и скинул с них. Схватил Кристи, удерживая ее за талию. Кристи даже не вскрикнула, и только сказала: «Всё нормально, Бугга, я пойду». К этому времени Мелани уже позвонила 911. Салли всё еще частично прикрывала Кайла своим телом. Из руки Роки хлестала кровь. Он рванулся к входной двери мимо Мелани, которая пыталась ему помешать. Он яростно отбросил девушку свободной рукой. И вот Роки уже открывает дверь в машину и бросает Кристи внутрь, как огромную мягкую игрушку, которую выиграл на деревенской ярмарке. И стремительно уезжает в неизвестном направлении.

Всё закончилось очень быстро.

По словам Салли, приехавшие полицейские повели себя равнодушно. Спросили, какое обвинение она хочет выдвинуть против Роки. Салли помнит свои мысли в тот момент: «Но разве это не ваша работа?» Через год после убийств тогдашний начальник полиции Рон Тассинг в разговоре с местным репортером признал, что его сотрудники могли бы вести себя более «чутко», при этом добавив, что «очевидно, такие случаи для нас – гораздо более будничное явление, чем для жертв».

В конечном итоге Роки предъявили обвинение в незаконном проникновении в жилище и сопутствующий имущественный ущерб. По мнению Салли, полицейский отчет преуменьшил ужас ситуации… разбитое стекло, крики, исступленная ярость Роки. А в отчете значилось, что «в ходе проникновения в дом тещи ответчик выломал стекло задней двери, чтобы забрать свою девятилетнюю дочь» (Кристи было семь). Но у Салли сохранились сделанные тем вечером фотографии: разбитое стекло, кровь на стене, нанесенные Мелани повреждения – руку девушки от локтя к запястью покрывают синяки – и застывшая корка на полу в тех местах, где кровь капала с рук Роки. И Салли помнит глаза детей – пустые, бесстрастные – и этот ужасающе-холодный взгляд зятя. Взгляд, который она назвала воплощенным злом.

Ту ночь Мишель и Кайл провели в доме Салли. Это был конец сентября 2001 года, и впервые за всё время с тех пор, как она сошлась с Роки, Мишель начала рассказывать Салли об их совместной жизни, о том, как муж контролировал ее передвижение и круг общения, как он пытался запретить ей видеться с Алиссой, как забирал детей, используя их как рычаг, чтобы управлять ею, как угрожал убить всех троих. Истории о том, как Роки бил ее при детях. Многие говорили мне, что и не подозревали о физическом насилии со стороны Роки. Гордон и Сара, Пол, Мелани. По их словам, никто из них не видел этому явных подтверждений. Сара говорит, что обязательно увидела бы синяки на теле Мишель, но такого ни разу не было. Но Салли и Алисса знали: Роки поднимал на Мишель руку, да и сама девушка в письменном заявлении, которое позже отозвала, написала о том, что муж ее бил. Салли рассказывает мне об этом, мы сидим на диване, а в углу комнаты висит большая помещенная в рамку фотография Мишель с детьми. Дом Салли всего в полутора километрах от места, где жили и были убиты Мишель и ее дети, в тихом закоулке Биллингса, невдалеке от аэропорта и Университета Монтаны, в котором училась Мишель. Прямо за домом Мишель, буквально в нескольких шагах от места, где погибла девушка, расположена парковка пункта неотложной помощи больницы Святого Винсента. В ту ночь Салли впервые услышала о гремучей змее, которую Роки недавно где-то поймал и посадил в клетку в гостиной. Мишель пришла в ужас. Сказала, что Роки может подложить змею в кровать, пока она спит, или подбросить ей в душ. Такое убийство будет похоже на нелепую случайность. Салли сразу же поняла, что ситуация, в которой оказалась дочь, выходит за рамки ее собственных представлений о домашнем насилии. Сидела, слушала и не понимала, как именно поступить. Она позвонила Полу и попросила его избавиться от змеи. Она умоляла Мишель добиться судебного запрета на приближение Роки к ней и детям. Дочь обещала сделать это.

«Я уговаривала ее записать всё это», – говорит Салли. И Мишель записала. Вот что сказано в ее заявлении: «Он избивал меня на глазах