— И?..

Она улыбнулась шире:

— Потому что это единственный способ продавать товары фирмам, которые могут их купить, не важно, где именно эти фирмы находятся. Для женщин Марраша важно, чтобы ткани были продемонстрированы во время коронации.

— Но уже слишком поздно что-либо менять! — проворчал Рафик, разочарованно запустив пальцы в волосы. Коронация состоится через несколько дней. Если Сера предлагает демонстрацию тканей Марраша на коронации, контракт следует расторгнуть еще до его оформления юристами. — Невозможно внести изменения за такое короткое время до коронации.

— И не надо! — отозвалась Сера столь страстно, что Рафик вдруг вспомнил, какой она была много лет назад. Яркой, жизнерадостной и смешливой.

Сера сидела прямо, чрезвычайно напряженная. Ее улыбка, которой он так радовался, померкла.

— Из сказанного стало ясно, что женщины будут по-настоящему признательны, если их мастерство будет признано и оценено в пределах их страны. Они знали, что коллекция может быть продана по самой высокой цене, и для них это экономически выгодно, но они также хотят демонстрировать свои работы самостоятельно. Они считали коронацию лучшим способом представления их мастерства, ведь о них узнает весь мир. Но, как ты сказал, уже слишком поздно...

— Так что ты предложила?

Она прикусила губу, а потом повернулась к Рафику:

— Я просто предложила им следующее. Если они примут твое предложение, то однажды, когда ты будешь жениться и о королевской свадьбе будет известно всему миру, ты, возможно, захочешь, чтобы на твоей невесте было платье из самых лучших тканей, сделанных женщинами Марраша...

Он неторопливо сморгнул:

— Что ты пообещала? Королевскую свадьбу? Свадебное платье? Но я не намерен жениться — никогда! Это означает, что женщинам Марраша будет некого одевать в свадебное платье. Как ты думаешь, в какое положение ты меня поставила? О чем ты, черт побери, думала?

Она резко повернула голову, ее темные глаза вспыхнули как угольки.

— Я думала, что ты хочешь заключить сделку сегодня!

— Но ты пообещала им свадьбу. Мою свадьбу!

— Я вряд ли могла пообещать им свадьбу принца Карифа! Он женится в ближайшее время, но я вряд ли могу привлечь Карифа к договоренности по поводу сделки, ведь выгоду она принесет только тебе! — Сера вздохнула и опустила глаза. Когда она заговорила, ее голос был уже мягче и спокойнее: — Я не сказала, что свадьба обязательно произойдет, и не указала ее дату. Но я подумала, ты поймешь мои доводы. Для этих женщин важно, чтобы их ткани были известны на родине. О чем еще я, по-твоему, должна была с ними договариваться?

— Я не предлагал тебе говорить им о свадьбе! — И, уже произнеся эти слова, Рафик осознал, насколько груб. Раздраженно что-то проворчав, он отвернулся к окну, подумав, что в скале, которую они проезжают, больше трещин и щелей, чем в ее логике.

Сера заставила женщин-переговорщиков ожидать его свадьбы. Теперь женщины будут ждать любого намека...

И он вспомнил их одобрительные возгласы, когда он поцеловал Серу.

Женщины Марраша считают, что Сера его невеста! Разве Абиза уже не предупредила об этом?

Рафик повернулся к Сере:

— Женщины считают, что я собираюсь жениться на тебе. Они подумали о нашей свадьбе. Именно тебя они увидели в свадебном платье Марраша.

Она покачала головой, в ее глазах по-прежнему отражалась паника.

— Нет. Я уверена, они так не думали.

— Я поцеловал тебя...

— Ты ничего под этим не подразумевал. Это ничего не значит.

Наклонившись, Рафик обнял рукой ее за плечи, привлек к себе и тихо заговорил на ухо, чтобы не услышали сидящие впереди. Пальцами другой руки он коснулся ее щеки:

— Я не женюсь на тебе, Сера. Не важно, что решили женщины Марраша. Не важно, что думает кто-либо еще. Я не женюсь на тебе. Никогда. Потому что я не могу жениться на тебе после того, что ты сделала.

Казалось, Земля замедлила вращение, пока он слушал, как Сера тихонько вздыхает. Наконец осознав смысл его слов, она неторопливо кивнула и снова улыбнулась, отчего Рафику стало не по себе.

— Думаешь, я этого не знаю? — Ее голос был тихим. — Думаешь, я не жила с осознанием того, что ты ненавидишь меня за случившееся много лет назад? Я это осознаю. Я тебя понимаю. И с чего ты взял, что я нуждаюсь в тебе и хочу тебя? Я придумала идею со свадебным платьем для твоей невесты, чтобы ты выиграл сделку. Не потому, что я каким-то образом старалась устроить нашу свадьбу.

Раздражение Рафика стало больше. Сера вдова, а он теперь принц — богатый принц. Он может дать ей все, что она захочет: статус, деньги и привилегии. А она заявляет, что не хочет его?

Рафик был уверен в обратном: Сера хочет его.

Поэтому он не отпустил ее. Наоборот. Он поигрывал ее волосами с притворной игривостью.

— Жителям Марраша так не показалось.

Она вздернула подбородок, свирепо и негодующе посмотрев на него:

— И кто тому виной?

Рафик сжал и разжал пальцы, затем провел ими по ее шее и почувствовал, как Сера вздрогнула.

— Не я вложил в их умы идею о свадьбе.

— Не я поцеловала тебя!

Его взгляд упал на ее чуть приоткрытые губы. Дыхание Серы было учащенным, ее грудь вздымалась и опускалась.

«Возможно, — подумал Рафик. — Но ведь ты не сопротивлялась...»

Он вспомнил вкус ее губ и явный восторг, с каким она уступила его поцелую. Рафик мог поспорить, что она не была против.

И теперь он обнял ладонью ее за шею и притянул к себе.

Рафик вдохнул соблазнительный аромат трав, отваром которых она ополаскивала свои черные волосы, и мыла, которым она намыливала свою атласную кожу.

Итак, он уже дважды поцеловал Серу — импульсивно, неожиданно, резко прервав поцелуй и чувствуя после разочарование. Эти поцелуи были обречены с самого начала... И все же эти поцелуи кое-что подарили Рафику. Две вещи: жажду продолжать и понимание того, что Сера хочет его. Пусть она говорит, что не хочет выходить за него замуж, но она хочет его.

Ее выдавала дрожь, когда он прикасался к ней. Ее выдавала ее податливость. Он был уверен в ее желании.

И сейчас только это имело значение.

Рафик улыбнулся ей, наконец оторвав взгляд от ее губ, и увидел, что она растеряна и изумлена, словно ожидала, будто он снова поцелует ее. Словно предвкушала прикосновение его губ к своим губам.

Улыбка Рафика стала шире.

— Не расстраивайся, — прошептал он так близко от ее уха, что ощутил мягкость мочки. Его губы коснулись прохладной золотой серьги в форме кольца. — Я поцелую тебя снова. Но не сейчас. Пока рано. В следующий раз, когда я тебя поцелую, мы будем там, где нам никто не помешает.