диване, а сам устроился на кресле рядом. Мы с хозяйкой сходили наверх и принесли пару одеял и подушек. Стало совсем хорошо. Очень не хватало горячего ужина, или, хотя бы, чая. Но чего нет, того нет. Устроившись окончательно, Савельева, наконец, подала голос.

– Как долго мы будем ждать?

Мы с другом переглянулись и вместе посмотрели на женщину. Все это время она очень хорошо держалась. Несмотря на то, что лицо ее сохраняло мертвенную бледность, а руки тряслись, мы не услышали ни одной истерики или жалобы. В основном женщина молчала и смотрела в одну точку.

– Мы не знаем. Пока призрак не выйдет с нами на контакт.

– Почему она перестала выходить на контакт с тобой?

– Она не хочет уходить.

– Почему?

– А вот вы нам и расскажите, Екатерина Васильевна. – Вмешался в наш разговор Макс.

– Но что я могу рассказать? Я ничего не смыслю в этом деле.

– Как на самом деле погибла ваша дочь? – я подумала, что женщина сейчас начнет волноваться, отпираться или, того хуже, плакать. Однако, она только тяжело вздохнула и заговорила, ровно и спокойно.

– Мая покончила с собой после нескольких долгих лет нахождения в психиатрической больнице.

– Почему она там оказалась?

– Учеба в престижном институте далась ей очень не просто. Наверно, это наша вина. Мы слишком насели на нее. Слишком много требовали. У Майи началась сильная депрессия. Мой муж тогда работал в одной из больниц города. Туда он и положил нашу дочь, чтобы под его контролем подлечить. Но ей становилось только хуже. Пошли частые нервные срывы. Что, в итоге, и привело к трагедии. Мая спрыгнула с крыши той самой больницы.

– Как же она попала на крышу? Почему, имея такой серьезный диагноз, ваша дочь свободно передвигалась по больнице?

– Я не знаю. Я знаю только то, что рассказал мне мой муж. Какое это все имеет значение?

– Призрак вашей дочери находится в этом мире для совершения мести. Этт мы знаем почти наверняка. А так как кроме вас и вашего мужа в этом доме никто не живет и никогда не жил, то, соответственно и мстить она будет именно вам.

– Мне?! Но я не сделала ничего плохого. – голос женщины задрожал. – Я всего лишь хотела, чтобы ей стало лучше, Ваня говорил, что вылечит ее. Он обещал…

Екатерина Васильевна, все-таки, не выдержала и заплакала. Напряжение всего последнего времени, наконец, нашло выход, эмоции полились через край. Мы с Максом понимающе молчали. Да и что тут скажешь. Хоть она и знала, чем промышлял ее муж, вероятно, что не могла повлиять на него. Как мы уже успели понять, профессор в этом доме всегда имел непререкаемый авторитет. Максим, вновь, погрузился в свои записи, а я попыталась отдохнуть.

Немного поворочившись, я, все же уснула. Даже не смотря на то, что спать пришлось в положении полусидя, так как рядом сидела Савельева. Она все еще продолжала тихо всхлипывать, уронив голову на руки. Под эти всхлипы я и провалилась в сон.

Дремать, впрочем, пришлось не долго. Сначала я почувствовала, что замерзла. Не открывая глаз, натянула повыше плед. Не помогло. Потом меня, как будто, кто то толкнул. Я подумала, что жена профессора толкается во сне. Однако, толчок повторился, но уже решительней. Открыв глаза, я увидела, что Максим мирно спит в кресле напротив. И его, бедного, сморило. А вот Савельевой рядом не было. Я оглядела гостиную – никого. Будить друга не стала, взяла фонарь и пошла искать пропажу.

Прошла весь первый этаж. Женщину не нашла, зато отчетливо почувствовала призрака. Он был рядом, но на контакт не шел. Может это Мая меня разбудила?

Внизу послышался шум. Я спустилась. Звуки шли из кабинета профессора. Как будто, кто-то тихо плакал. Это была Савельева. Она сидела на полу, рядом горела свеча. Вокруг раскиданы какие-то бумаги, фотографии, ренгеновские снимки. Женщина склонилась над маленькой коробкой, из которой и доставала все эти вещи, просматривала и бросала в сторону.

– Екатерина Васильевна? – я тихо позвала ее.

– Он хранил это здесь. Все эти годы, это было здесь, в моем доме.

– Что хранил?

– Я же просила его, я умоляла. Он клялся, что больше не будет.

У меня по спине побежали огромные мурашки. Картина в целом выглядела весьма жутковатой. Еще и голос женщины с плача переходил на крик. Я же не могла пошевелиться. Было очень страшно оставаться здесь, но и бросить женщину тут одну я не могла.

– Саша!? – сверху послышался голос Максима.

– Мы внизу. – Крикнула я в ответ.

– Что вы тут делаете? Я же сказал оставаться в круге!

– Я проснулась, Савельевой нет, я нашла ее тут.

– Что она делает? – Макс осветил женщину фонарем.

– Не имею понятия. Она не слышит меня и не отвечает.

Максим окликнул Савельеву, никакой реакции. Тогда он подошел почти вплотную, тронул ее за плечо.

– Екатерина Васильевна, нам надо вернуться. Здесь опасно находиться.

Женщина, вдруг, резко вскочила, вцепилась парню в руку и почти что закричала.

– Вы не понимаете! Мы все прокляты! Она не выпустит нас, пока не отомстит! Спрятаться негде! Негде!

Максим попытался успокоить Савельеву, но все было бесполезно. Она билось в истерике, без конца повторяя, что мы прокляты, и нам не скрыться от возмездия. Она, буквально, сошла с ума! Как же мне было страшно! Я остолбенела и не знала, что делать. И в этот самый момент, у меня над ухом прогремел громкий и требовательный голос:

– Какого черта вы делаете в моем доме!?

Как по команде, мы обернулись. Профессор, собственной персоной, стоял у входа в кабинет. В одной руке он держал фонарик, другая висела на перевязи в гипсе. Голова тоже была перевязана бинтами, в некоторых местах виднелись кровавые подтеки. Он был в ярости! Его трясло от злости.

– Я спрашиваю еще раз, что вы тут делаете?! Кто вам позволил снова врываться в мой дом?

– Нас пригласила Екатерина Васильевна. – Спокойно ответил Максим. Похоже, его одного мало трогала, что здесь происходит, по нему не было видно, чтобы он боялся.

– Моя жена не в себе, разве вы не видите? Как смеете вы пользоваться больным человеком, в своих низких интересах?

– Низких интересах? Мы пытаемся спасти вас от мести вашей дочери!

– Так, ну хватит! Вы можете забивать голову моей ненормальной жене, но я не куплюсь на весь ваш бред про привидений. Пошли вон из моего дома!

Хозяйка стояла как вкопанная. В руках она все еще держала несколько снимков из коробки. Но тут женщина, с диким ревом, бросилась