Меган-Мэйв были замужем. Утверждали, что перед свадьбой три воскресенья подряд оглашали о предстоящем браке Маргарет, старой девы этого прихода, но в амбарной книге в итоге расписалась Мэйвис. Возможно, дело обстояло наоборот – стоит ли доверять слухам! Как бы то ни было, обе отзывались на имя миссис М. Картер. Кто именно встал перед алтарём и поклялся любить, почитать и повиноваться, никто не знал, а тем более Сид, их избранник. Если у него и были какие-то иллюзии о природе этих старинных свадебных клятв, Меган-Мэйв успешно их развеяли. Сёстры повелевали, а почитать и повиноваться приходилось ему. В дни наивной юности Сид, возможно, и думал, что хорошо устроился и заполучил двух женщин по цене одной. Но жизнь научила его, что все выгодные сделки доставались только Меган-Мэйв, а остальным приходилось платить сполна. Это был хилый мужичок, пяти с половиной футов ростом и весом в семь стоунов[19]. Он вечно торчал на рынке и таскал ящики с яблоками, грушами, капустой и брюквой к лавке, где голосили его жёны. В отличие от прочих кокни, он никогда не шутил и не смеялся, не выпивал с другими торговцами, не участвовал в розыгрышах и не способен был, казалось, увидеть позитивную сторону жизни. Он никогда не улыбался, а просто таскал свои ящики и сундуки, порой чуть не падая под их весом: кепка надвинута на глаза, губы сжаты в тонкую прямую линию. Сид ни с кем не разговаривал и не приглашал никого к беседе. Когда торговля заканчивалась, он исчезал. Если и был у него любимый паб, место для прогулок или злачный уголок в порту, об этом никто не знал.

Когда Мэйв забеременела, все трое удивились. Они были женаты уже несколько лет, и брак считался, если выражаться в библейских терминах, бесплодным. Без детей им жилось неплохо. Сёстрам было уже тридцать восемь, и, узнав о беременности, Мэйвис сразу избрала для себя роль великомученицы. Бедняге Сиду приходилось нелегко. Жёны ворчали и беспрестанно цеплялись к нему, и он похудел ещё на стоун и выглядел так, будто вот-вот исчезнет окончательно.

В Меган проснулся настоящий боец. Сама Мэйв стала тихой и мягкой, но энергия и агрессия Меган удвоились. Женщина обрела новый смысл существования. Не будет преувеличением сказать, что подготовка к родам стала целью её жизни. Она вдруг обнаружила, что Мэйвис уже много лет страдает от разнообразных немощей и недугов, причиной которых стали невыносимые жизненные условия, невнимание и невежество (остальных, разумеется, не самой Меган), но главное – врачебные ошибки. История болезней уходила корнями в самое детство, когда безграмотная акушерка («Которую стоило бы вздёрнуть», – возмущалась Мег), потянула за ручку Мэйв, младшую близняшку. Все видели, что у женщины, очевидно, не было никаких проблем с руками – она двадцать лет таскала по рынкам фрукты и овощи. Мег, однако, не смущало отсутствие доказательств.

– Да вы взгляните только на её констуцию! Всё ж дело в констуции! Ребёночком она недоедала, это ж кошмар был какой-то. Папаша наш пил, а от матери толку не было, она ему и слова поперёк молвить не смела. С недоедания всё и началось, и посмотрите на неё теперь – разве ж она перенесёт беременность? У неё ж никакой констуции нет!

Длинный перечень претензий к врачебному сословию воспроизводился при всяком удобном случае. Фраза «врачебная ошибка» была её любимой.

– Вены ж тугие! У неё тугие вены, видите? А они ещё всё испортили. Напортачили. Я про это читала, и всё надо было делать не так. Врачебная ошибка! Едва её хромой не оставили. Вы только посмотрите. Всё испортили. Вены теперь так и вздулись. Покажи-ка ноги, Мэйв.

Та послушно спускала чулки.

– Разве ж так должно быть? Если б ей вены тогда вылечили, они б теперь не надувались. Ох уж эти доктора! Я и то лучше разбираюсь! Ничего-то они не знают.

На следующий день наступала очередь «жёлтых камней».

– Вы только взгляните на неё. Всё желтеет и желтеет. Я говорю врачу, смотрите, она вся пожелтела, это жёлтые камни у неё. Сделайте что-нибудь, а не то я обращусь в медицинский совет. Но он даже не пошевелился. Для него гольф куда важнее…

Мег пристрастилась к чтению. Она обошла все лавки с подержанными изданиями и книжные ярмарки от Портобелло до Поплара в поисках старинных медицинских учебников. Большинство торговцев с радостью избавлялись от подобной устаревшей макулатуры, но Мег гордилась своей добычей и радостно тащила её домой. «Тут заключена вековая мудрость», – говорила она. Меган-Мэйв поглощали труды и приходили к выводу, что всё, что говорят врачи, демонстрирует их глупость, невежество или обычную злонамеренность, а значит, им нельзя доверять.

Поскольку Мэйвис было уже тридцать восемь, медики велели ей рожать в больнице. Мег тут же открыла огонь:

– В больницу?! Не смешите меня. Скажите лучше – в тюрьму! Знаю я эти заведения. Вы меня не заговорите. Да там женщины мрут как мухи!

Напрасно все уверяли, что современные больницы не имеют ничего общего с лечебницами былых времён. Меган-Мэйв были непреклонны. Мег с умным видом извлекла из сумки пожелтевшую и отсыревшую книгу и смерила доктора презрительным взглядом.

– А на это вы что скажете? «Беременность суть естественное дело, и искусственная стимуляция тут не требуется. Мужчины не должны заниматься акушерством, это дело женщин». Что вы думаете, а, господин умник? Тут всё ясно, – и Меган торжествующе пихнула книгу доктору. – Почитайте-ка.

– Но это же «Трактат об акушерстве» доктора Коффина 1866 года! Медицина с тех пор шагнула далеко вперёд.

– Только вот не надо мне тут! Все вы одинаковые, знаю я вашу породу. Пренебрежение пациентками, вот что у вас там в больницах творится. Мэйв нужно особое обращение. Вы только посмотрите на неё. Слабая констуция, и всё из-за врачебных ошибок.

Мэйв сделала несчастное лицо и сжала губы:

– Это был кошмар.

– Кошмар, – повторила Мег, так же сжав губы.

Они закатили глаза и одновременно вздохнули:

– Ужас!

Доктор с трудом удержался, чтобы не рассмеяться.

– Так чего же вы хотите, если отказываетесь ложиться в больницу?

– Особого обращения, чего ж ещё? И самого лучшего.

– Я поговорю с сестрой Джулианной, старшей сестрой ордена Святого Раймонда Нонната. Это старинный орден, и акушерки работают тут со времён доктора Коффина. Возможно, сестра Джулианна согласится принять Мэйвис.

Сестра Джулианна обещала обеспечить Мэйвис дородовый уход и домашние роды, но сказала, что в связи с возрастом роженицы при процессе должен присутствовать доктор.

Мег тут же стала экспертом в вопросах беременности, дородового ухода и деторождения. Она штудировала труды Николаса Калпепера, знаменитого фармацевта XVII века, прославившегося своими травяными снадобьями. Особенно её интересовало «Руководство по воспитанию здоровых детей» от 1651 года. На одном из развалов она обнаружила издание «Наставления акушеркам» Калпепера 656 года и была сражена: в этой книге автор безжалостно громил прочие учебники по акушерству. Такой подход как нельзя более импонировал Мег. Впрочем она упустила из виду признание самого автора в том, что он ничего не знает об акушерском деле, а следовательно, не может давать практических советов по данному вопросу.