окно, а я опустилась на пуфик, забралась на него с ногами и закрыла глаза.

Вот бы тут и остаться! Никого не видеть, никого не слышать, тихо поплакать и уснуть… Да ведь нельзя. Занятия отменили, а учеба-то никуда все равно не делась.

Но хоть на часок-то можно? Все равно никакие интегралы сейчас в голову не полезут. Потому что в голове этой — парни толкутся… Тарис… Эрик… Тарис… Раз он меня ищет, значит, живой-здоровый! Уже легче…

Отыскав в закутке чердака старый диван, поломанный посередине так, что яма вышла, я кое-как на нем устроилась, свернулась клубочком и попыталась медитировать.

Для начала надо просто представить себе место, в котором мне хорошо…

Чердак. Не этот, а дядькин. Крошечные феечки-пылинки, танцующие в солнечных лучах… А на стенке висят пучки лаванды… И тонкие струйки огня, близкие-близкие, родные-родные, гладят мою руку, ластятся к ладони, к запястью.

Только не огонь это. Пальцы. Длинные, ровные, теплые…

И я вскинулась, поняв, кому эти воображаемые пальцы принадлежат.

Вот так он меня гладил, когда медитировать учил. Тарис Тарг, шусова светлость, беда моя бедолажная, ненужная, неистребимая. И такая счастливая — когда не наяву…

Струсень ты, Хелли Вэртззла! Птичка, сунувшая голову в песок, чтоб ничего не видеть!

Ладно. С одним поговорила — и с другим смогу! Повторю еще раз, что ничего у нас с ним никогда быть не может! И руки распускать ни за что не позволю! Теперь он меня врасплох не застанет — сама его найду!

Потому что, сдается мне, Тарис Тарг так ничего и не понял.

Глава 5

Глава 5,

в которой Хелли продолжает говорить правду

Хеллиана Вэртззла

Вообще, с парнями встречаться — неважно, по какому поводу — следует помытой и причесанной. Ну или да, иллюзию накладывать. Да вот беда, я только лицо себе могу подправить, и то ненадолго. А ведь с утра на полигоне торчала, потом на чердаке… Мало ли какие запахи прицепились.

Уже стоя под душем, я сообразила, что помыться перед разговором с Эриком мне и в голову не пришло. Вот ведь… Так-то наоборот надо! Волосы разлохматить, зельем каким вонючим намазаться — чтобы Тарису противно стало и он не полез опять с поцелуями. Но этот метод точно не для влюбленных дурочек, даже если они не хотят с этой самой любовью встречаться. Даже представить позорно…

Конечно, наряжаться я не стала! Да и не во что так-то, красивое платье у меня одно-единственное, и крайне глупо будет гулять в нем в будний день по общежитию. Надела второй комплект формы для практических занятий: штаны с рубашкой. И волосы заплела в две простенькие косички! Все как с утра… только, помнится, герцогу это не помешало меня хватать, обнимать, целовать…

Ну, в любом случае сейчас я к разговору готова и ничего ему не позволю.

На пороге столкнулась с Каролиной, и та опять уставилась на меня с недоумением.

— Ты куда это? — спросила она с подозрением.

— По делам, — пояснила я, пытаясь пройти мимо, но дверь мне загородили.

— По каким это? С таким-то лицом?

— А что с лицом? — испугалась я.

— Да как будто настоящего дракона мыть идешь! — прыснула Кари. — Готова к неравному бою!

— Выпусти, а? — попросила я. — Потом все расскажу. Я правда по делу!

Решительность я утеряла, поднявшись на четвертый этаж. И шагала уже медленнее, и мысли разбегаться начали… Вот как к парню в комнату стучаться? Что люди-то подумают? С другой стороны — его светлость все еще мой куратор, полное право имею к нему обратиться по какому-нибудь учебному вопросу. Раз уж занятия отменили!

И потом, где мне еще с ним поговорить? Не то чтобы по коридорам толпы ходили, но все равно ж — могут услышать. Тащить его светлость на чердак? Так себе идея, да и все равно сначала надо его найти.

Другой вопрос — не обязан он в комнате своей торчать как привязанный. Может, в гости пошел к кому… к Мариане, например.

Представила, как стучусь во ВСЕ двери общежития и спрашиваю: «Тарга не видали?» и аж передернулась, но курса не изменила. Вот если он не у себя — тогда и буду думать!

Но он был у себя.

И дверь почти сразу распахнул на мой требовательный стук.

И застыл, продолжая сжимать резную ручку.

— Мне нужно с тобой поговорить, — четко произнесла я и сама замерла, глядя ему в лицо.

Вот честное слово, никогда не видела, чтоб у кого с такой скоростью эмоции менялись! А уж у Тариса — и представить не могла.

Сначала он уставился на меня, как на привидение какое! Ну понятно — не ожидал. Потом с чем-то вроде страха. Страх сменился удивлением, удивление — настороженностью, та — яркой надеждой, и наконец герцог Таргский опомнился. Проморгался, видно, потому как еще и моргал все это время…

И вот передо мной опять невозмутимый, привычный Тарис, да все так быстро, что я и рта раскрыть не успела, чтобы повторить вопрос.

— Конечно, — кивнули мне. — Заходи, Хелли.

Я уже так-то в этой комнате была. Но ни тогда, ни сейчас обстановку рассмотреть не удалось. Так… все в сине-серых тонах, сразу ясно, что тут мужчина живет. А вот и диван тот самый, где меня первый раз в жизни поцеловали. Роскошный такой, подлокотники в виде валиков, спинка гнутая…

Разумеется, к дивану я не пошла. Окинув комнату быстрым взглядом, заметила еще две двери… круглый столик и еще один — большой, письменный. А между ними пуфик высокий. Вот любят в академии всякие пуфики… и диваны…

Молча прошагав мимо Тариса, наконец-то закрывшего дверь, я уселась на пуфик (мимоходом отметив — жестковат, практически табуретка) и заявила:

— Мне кажется, что мы не договорили, Тарис.

— Да, — согласился герцог,