— Понятно. — Элли вскинула подбородок. — А какова причина твоего визита?

Сильвия развела руками:

— А она мне нужна, чтобы повидаться со своей кузиной? — Она помолчала. — Я не посылала тебе свадебный подарок… Но что можно подарить тому, кто, считай, выиграл главный приз в лотерею? Очень умно с твоей стороны. — Она подошла к дивану и села, положив ногу на ногу. — Или нет? Может, это все идея старой ведьмы, его бабушки, и ее дочки, той самой Лучино? Один Бог ведает, как годами они пытались заставить Анджело жениться. Неужели я предоставила им шанс провернуть это? — Она резко засмеялась. — Какая ирония!

Элли сделала шаг к ней:

— Сильвия, как ты могла так поступить?

— А почему нет? — Глаза Сильвии вспыхнули. — Он думал, я позволю так просто отбросить себя в сторону, будто уже ничего для него не значу? Никто со мной так не обращался! Никогда! Я знала, как важна его сделка с дядей Чезаре и как ужасен будет провал. Но я решила преподать ему урок. Знала, что могу заставить его хотеть меня и он не сможет устоять…

— Я говорю — как ты могла вовлечь меня во все это?

Сильвия небрежно пожала плечами:

— Потому что знала: ты — последняя на свете девушка, которую Анджело посчитает симпатичной. Когда он окажется в твоей комнате, будет выглядеть и чувствовать себя дураком. Это идеальный завершающий штрих.

Элли отвернулась.

— Ты сошла с ума, — сдавленно произнесла она.

— Анджело заставил меня страдать, — горько бросила Сильвия. — Я хотела, чтобы страдал и он. Чтобы понял, что он потерял, прекратив наш роман.

— Но ваш роман не мог больше продолжаться, — возразила Элли. — Что бы случилось, если бы о нем узнал Эрнесто?

— Он бы развелся со мной, и я бы смогла выйти замуж за Анджело. Наверняка сейчас он жаждет жизни со мной, которую так опрометчиво отринул вместе с нашим счастьем.

Счастье? Элли не верила своим ушам. Какое счастье можно построить на столь эгоистичном поведении? Превращая в мучение жизнь других?

Она глубоко вдохнула:

— Если это все, то ты должна уйти.

— А где твое чудесное гостеприимство? — Сильвия звонко рассмеялась. — Я, пожалуй, останусь ненадолго, чтобы мы могли поболтать, как женщина с женщиной. — Она понизила голос: — Мне до ужаса интересно, как тебе замужняя жизнь? Анджело воплощает все твои одинокие фантазии? — Она насмешливо взглянула на отпрянувшую от нее Элли. — Ты явно не выглядишь восторженной.

— Думай что хочешь! — Элли вскинула голову. — Я не собираюсь обсуждать с тобой свои отношения с… — Она помедлила. Она не могла сказать «Анджело», потому что никогда не называла его по имени. И точно уж не могла назвать его при Сильвии графом Манзини. Поэтому она выбрала «моим мужем» — хотя это определение тоже было не совсем верным, что вызвало в ее душе неожиданную боль.

Элли была рада, что Анджело не вернется в Востранто до завтрашнего вечера. Оставалось только представлять, как он встретил бы свою бывшую любовницу, удобно расположившуюся в его гостиной.

Она почувствовала некоторое облегчение, когда стук в дверь возвестил об Ассунте с сервировочным столиком, на котором стоял кофейник и различное печенье, пироги и пирожные.

— Бог мой, — вновь раздался мелодичный смех Сильвии. — Как вкусно! Меня сегодня балуют.

«Ты всегда была избалованной, — хотелось сказать Элли. — С самого детства, как считала бабушка Виктория. Ребенок, которого навестили только добрые феи и одарили красотой, обаянием и безоговорочной любовью окружающих. Заставив тебя верить, что ты можешь получить все, что угодно, и жить только ради себя. И что бы ты ни натворила, тебя всегда прощали. Я тоже попалась на твою удочку и все эти годы шла у тебя на поводу. Может, поэтому бабушка оставила домик в Порто-Веккио мне? Потому что знала: однажды ты сделаешь что-то, после чего мне потребуется убежище».

Вслух же Элли сказала другое:

— Ассунта, позаботься и о водителе синьоры.

— О, я приехала сама, — сообщила ей Сильвия, пожимая плечами. — Как и всегда. — Она улыбнулась экономке. — А вы — та самая чудесная Ассунта? Граф Манзини мне столько о вас рассказывал!

Ассунта склонила голову, вежливо и недоверчиво одновременно, и вышла, оставив Розарию наливать кофе в изящные чашечки из тонкого фарфора и расставлять тарелочки с лакомствами, давая Сильвии возможность попереживать над калорийностью сладостей.

— Мне нужно следить за своей фигурой ради Эрнесто, — вздохнула она. — Женщина должна стараться быть во всем лучшей для своего мужа, не так ли, Елена? — Кузина окинула пренебрежительным взглядом одежду Элли, особенно ее убранные в простой хвост волосы.

«Не думаю, что Анджело важно, умираю я с голоду или ем до отвала», — думала Элли, подавив вздох и специально выбрав пирожное со взбитым кремом.

Даже когда Розария ушла и кузины остались одни, никаких вопросов о браке Элли, к счастью, не последовало. Сильвия начала рассказывать о себе: на каких вечеринках она была, какие премьеры фильмов посетила, где открылся новый бутик, появился новый парикмахер…

— Так жаль, что ты редко бываешь в Риме, дорогая. Я показала бы тебе новый мир. — Сильвия изящно вытерла крошки миндального пирога с пальцев и положила льняную салфетку обратно. — Но сейчас ты можешь показать мне свой мир, — добавила она, слегка улыбаясь. — Итак, подробная экскурсия по дому, пожалуйста! — Она улыбнулась и добавила: — Включая конечно же спальни.

Элли аккуратно поставила чашку на блюдце, подавляя растущий внутри вопль.

— Я позову Ассунту. Она знает о доме гораздо больше, чем я, — тихо ответила она.

Сильвия надула губки:

— Как хочешь, но я бы с удовольствием послушала тебя, хозяйку всего этого великолепия. И его владельца тоже. — Она тряхнула головой, вставая, и легким движением поправила платье на бедрах. — Элла-Белла, маленькая мышка. Кто бы мог подумать?…

Он все не мог поверить в то, что сделал. Это поразительно, невозможно! Не потерял ли он рассудок?

Потому что все распоряжения были отданы. Тщательно подобранные цветы доставлены утром. Обед в известном ресторане дорогого отеля, кофе, поданный в номер на первом этаже, когда обед завершился.

Анджело разговаривал с ней, улыбался, ласкал ее глазами, наблюдал, как раскрылись ее губы, когда легкий румянец первого желания окрасил щеки.

«Красивая, сексуальная и даже больше, чем просто жаждущая меня», — думал он с удовольствием. Тот самый отдых, в котором он нуждался после долгих часов работы над проектом «Галантаны», и отличное завершение недельного воздержания.

Анджело так и не смог понять, когда зародилась мысль, что ничего не произойдет. Не понимал, когда и почему он принял это решение. Он лишь знал: когда обед завершится, за ним не последует сладкая близость на шелковых простынях в сопровождении отличного бренди. Он извинится и уедет. С сожалением, но уедет.