Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пытаясь отогнать от себя навязчивые эротические видения, Франческо вскочил с кровати.
— Это не самое лучшее место для обсуждения подобных проблем, — решительно заявил он, подходя к двери и распахивая ее настежь. — Нам будет гораздо удобнее поговорить об этом внизу.
На самом деле ему подошло бы любое место, лишь бы оно не вызывало воспоминаний о прошлой интимной близости.
Кухня для этого не годилась, в ней еще витал дух их утренней встречи, когда он прятался за газету, желая Роберту с доводящей почти до умоисступления страстью. Вид входной двери в свою очередь напомнил о сцене на крыльце и об их поцелуе.
Боже, что за чертовщина!
Очутившись в гостиной, Франческо, по-прежнему не находивший себе места, начал метаться взад-вперед по комнате, видя по лицу Роберты, что терпения ее хватит ненадолго. Первые же произнесенные ею слова подтвердили его наблюдение.
— Ну? — требовательно сказала она, садясь и кладя руку на спинку обитого золотистой парчой дивана и не спуская с него глаз. — Тут тебе достаточно удобно? Может быть, объяснишь наконец, что ты имеешь в виду? Только хочу тебя предупредить…
— Сам факт проживания в одном доме не убедит никого, — оборвал ее Франческо. — Мы подкинули прессе историю о том, что встретились недавно, влюбились по уши и без ума друг друга, и должны строго придерживаться этой версии, иначе репортеры почуют неладное. Поэтому нам придется показываться на людях вместе и делать вид, будто мы с тобой действительно являемся любовниками.
— Делать вид, будто мы являемся любовниками?! — Память об обжигающем жаре его поцелуя заставляла Роберту скрывать бушующий в душе ураган чувств за тщательной имитацией сарказма. — Это выглядит скорее откровенной попыткой оправдать свои приставания там, на лестнице, и я вовсе не собираюсь способствовать тебе в этом.
— Ты приставала ко мне в не меньшей степени, — ту же возразил Франческо. — Может быть, осознание этого облегчит тебе задачу?
— Едва ли!
От одной мысли об этом ей становилось жарко, а сердце начинало биться где-то в горле.
— Никто не поверит в то, что мы с тобой любовники, если мы не будем демонстрировать свою страсть.
— Лично я вполне способна соблюдать элементарные правила приличия. — Попытка предстать перед ним, , высокомерной, сдержанной дамой не удалась. Ее выдал голос, который прозвучал напряженно и неестественно.
— Что ж, придется тебе забыть об этой твоей способности, иначе вся затея провалится.
Взгляд, брошенный на нее Франческо, ясно показывал, что он желает предотвратить возможные возражения, о которых она и помыслить не смела в самом начале их семейной жизни. Тогда он часто шутливо называл ее «щенком», поскольку молодая жена всюду следовала за ним по пятам, не сводя с него очарованного взгляда. До чего же глупа и слепа может быть влюбленная женщина!
— Кроме того, тебе придется на время оставить работу. Это возможно?
— Взять отпуск? Я могу, конечно… но не собираюсь этого делать. Не понимаю, зачем…
— Я намеревался провести здесь всего день. Утром в понедельник мне надо вылететь в Париж.
Париж! Одно это слово обладало над Робертой такой властью, что заставило ее промолчать. Она всегда мечтала увидеть столицу Франции, пройтись по ее улицам. И некогда Франческо обещал устроить ей запоздалое свадебное путешествие, свозив в Париж, после того, разумеется, как исчезнет необходимость хранить их брак в глубокой тайне. Однако этому не суждено было сбыться.
— Но какое отношение это имеет ко мне?
Франческо взглянул на нее так, будто посчитал подобный вопрос крайне глупым.
— Ты, разумеется, полетишь со мной.
— Нет, я не могу!
— Можешь, если хочешь, чтобы наш план сработал.
А хочет ли она этого?
— Мне кажется, что я не хочу. Твой план представляется мне слишком сложным и не стоящим усилий, требующихся для его осуществления. — Роберта небрежно откинулась на подушки дивана, всем своим видом показывая, что ей глубоко безразлично, что думает Франческо по поводу ее заявления. — Давай лучше забудем об этом.
Ожидая возражений, она побаивалась настойчивости и напора Франческо, однако страхи эти, как ни странно, не оправдались. Он пожал плечами, как будто ее отказ для него ничего не значил.
— Дело твое. Однако если ты не желаешь ехать со мной, тебе придется придумать нечто взамен. Надо же им хоть что-нибудь сказать.
— Я ничего и никому не собираюсь говорить!
— Придется. — Подойдя поближе, Франческо оперся руками о спинку стоящего напротив дивана кресла. — Должна же у тебя быть хоть какая-то версия, иначе как ты от них отделаешься?
— Просто скажу, что отказываюсь отвечать на их вопросы.
В голосе ее звучала бравада, которой она вовсе не испытывала. Память об утреннем происшествии не давала Роберте покоя, и перспектива еще раз столкнуться лицом к лицу с толпой репортеров пугала ее.
— И ты думаешь, что этот номер у тебя пройдет?
— Должен пройти. Если я откажусь с ними разговаривать, они очень скоро потеряют ко мне интерес и отстанут.
— Когда эта банда чует жареное, она никогда не теряет интереса и не отстает. Кроме того, можешь мне поверить, для того чтобы они заявились сюда, Сайлас должен был наговорить такого, что им хватит еще надолго.
— Но мне казалось…
Роберта не договорила, потому что Франческо подскочил к ней и, прежде чем она успела что-либо предпринять, бесцеремонно поднял с дивана и подтащил к эркеру, выходящему на улицу.
— Взгляни! — потребовал он. Выглянув в окно, Роберта почувствовала, как леденеет кровь в жилах.
Репортеры не только не ушли от дома, но их, казалось, стало вдвое больше. На ступеньках крыльца уже не было свободного места, и многие расположились прямо на тротуаре. Один их вид сразу напомнил Роберте о том, каково было очутиться в подобном окружении. Шум, вспышки фотокамер, непрерывные вопросы, настолько частые и торопливые, что не было даже времени как следует их расслышать, не говоря уже о том, чтобы обдумать и дать достойный ответ.
— Кого они ждут?
— Тебя.
— Но звезда тут ты! Это твое имя не сходит со страниц светской хроники!
— Именно поэтому ты их и интересуешь. Им хочется узнать, как мы с тобой повстречались, что ты такого сказала или сделала, чтобы поймать меня в силки…
— Но я никогда никого не ловила!
— Им нет до этого никакого дела.
Роберта настолько разволновалась, что совершенно забыла об осторожности. Раздвинув полупрозрачные занавески, она приблизила лицо к стеклу, стараясь получше рассмотреть собравшихся внизу репортеров.