и узнаем, – прижавшись к нему, улыбнулась Диана, глядя на него своими карими глазами, в которых «прыгали чертики». Именно эти чертики свели его с ума два года назад.

Новость о том, что Диана и Александр намерены жить вместе, приняли спокойно все, включая бабушку. «Пусть живут, учатся, а для семьи созреют, поженятся. Сейчас штамп в паспорте никого не спасает и не дает гарантии на долгий брак», – сказала она, узнав эту новость от дочери. Прежде чем перевезти свои вещи к Диане, Саша наведался к своим родителям.

– Я не буду больше жить в общежитии. Переезжаю к девушке, которую люблю, – сказал он отцу с матерью за обедом. – Ее семья не против моей персоны, я с ними знаком. О свадьбе мы пока не думаем. Не обижайтесь, если буду приезжать реже.

– Квартиру снимать будете? А кто за нее платить будет? Не надорвешься, оплачивая жилье? – строго спросил отец.

– Квартира у нее своя однокомнатная. Отец полковником служит в городской милиции, мать с отчимом живут в области. Она, как и я приезжая. Не переживай, на шею ее родственникам я не сяду.

– Чего мне переживать, если ты уже нашел выгодную партию. Поживешь, пока учебу окончишь, папаша ее пристроит на службу. А ты подумал, что сделает с тобой ее отец, если дочь обидишь? Не по себе дерево рубишь, Саня.

– Я люблю ее, батя. Мне двадцать лет, мы два года учимся вместе и дружим. Причем ее отец? Диана сама так решила, а я это решение с радостью принял. Она не капризная, не избалованная, умная, красивая. Хороший друг и отличная хозяйка. Посмотри, – протягивая отцу фото, говорил Саша.

– Оставь его, отец. Чтобы ты сейчас ему не сказал, он тебя не услышит. Парень влюблен и сделает так, как велит сердце. Прими уже это, как должное. Наш мальчик давно вырос, – сказала мать. – Ее родители мирно живут, хотя и в разводе?

– Павел Иванович и Александр Николаевич дружили в юности. Потом долгое время не виделись. Когда отец и мать Дианы разошлись, ей двенадцать лет было. Отец уехал в город, а мать вышла замуж. Квартиру купил отчим, а ремонтом занимался отец. Люди они простые, хотя и не бедные.

– Девушка симпатичная, особенно когда улыбается, – говорил отец, возвращая фото. – Домой ее привезешь, не постесняешься?

– Привезу обязательно, но года через два. Раньше не могу. Вы ее своими вопросами «спугнете», а мне ее терять нельзя. Она знает и то, чем вы занимаетесь, и как живете. Я от вас никогда не отказывался и не откажусь. Я денег привез немного, разберешься на что нужнее.

– Откуда? – спросил с удивлением отец, увидав стопку купюр.

– Заработал! Калым получил за невесту наперед, чтобы не сбежала, – смеялся сын.

– И где же так хорошо платят? – спросил отец, пересчитывая тысячные купюры. – А главное, за что?

Начав жить вместе, Диана поставила вполне приемлемые для Александра условия: она не прекратит свои визиты к отцу, а он должен навещать своих родителей хотя бы раз в месяц. Саша был согласен с такой постановкой вопроса. Пара почти не расставалась. Саша оказался расторопным малым. Он многое знал, многое умел. Он хорошо разбирался в двигателях и мог по звуку определить поломку в автомобиле. Работал в автомастерской на совесть и получал зарплату не зря. Павел Иванович приезжал с женой раз в два-три месяца, с полковником молодежь виделась часто. Летом две тысячи шестого они втроем отдохнули две недели в горном Алтае. Неприятные моменты в их жизни начались с весны две тысячи седьмого. В апреле умер отец Павла Ивановича, быстро «сгоревший» от рака, а в мае Катерина Васильевна, бабушка Дианы, не пережила инфаркт. Сдав летнюю сессию и перейдя на пятый курс, молодые люди проходили практику в разных районных отделах ВД. Отец Дианы подал рапорт на пенсию и собирался в октябре принять должность начальника службы безопасности в компании, но не говорил в какой. В один день многое изменилось в их жизни. Третьего июля две тысячи седьмого года, в три часа с минутами, после полудня, Диану, возвращавшуюся с практики, похитили посреди улицы. Ей сунули под нос тряпку и затолкали в машину. Через час на телефон Китаеву позвонили с требованием выкупа и передачи денег в городе. Павел Иванович сразу позвонил Александру Смирнову, рассказав обо всем, просил связаться с Авериным и выехал в город на машине. В квартире Дианы, два Александра провели бессонную ночь, в ожидании Китаева. Если Александр Смирнов даже не догадывался о цели похищения, то у Александра Николаевича Аверина уже взрывался мозг от мыслей, догадок и предположений и требовал перезагрузки. Саша, видя его состояние, старался не мешать и, молча, включал чайник, для очередной порции кофе. Павел Иванович прибыл еще до рассвета и теперь делился своими мыслями с Александром Авериным.

– Кому-то я спутал карты в свой последний вояж в Питере. Либо сам наследил, либо меня сливают. Возможно, Диану вернут местные, они же и выполнят работу. С одной стороны, они все это смогли сделать на месте, по дороге в город, особенно через лес. Стреляй, устраивай ДТП, вариантов много. С другой стороны, похитили Диану и запросили « смешной» выкуп, и обмен должен состояться в городе. Ты, сам посуди: зачем такие сложности? – спрашивал он не только Аверина, но и себя в который раз.

– У меня, Паша, мозг уже закипает. Я рассмотрел даже версию о том, что крайний я, но не вяжется с выкупом. Зачем им ты, если эти деньги они могли запросить и с меня? Ты прав, что убрать тебя можно было по дороге в город, без свидетелей и без проблем. Бред какой-то! И в этом бреду кроется что-то, что я не могу уловить, – с каким-то отчаянием говорил Аверин. – Паш, а если это звенья одной цепи? Диану похитили одни и это отвлекающий шаг. Они тебя выманили из городка, и должны быть уверены, что ты не соскочишь. Что, если им нужна быстрая, достоверная и наглядная информация об исполнении? Именно наглядная, Паш. Похитители получат свой выкуп, киллер сделает свою работу, но не думаю, что ты будешь единственной мишенью. А это означает только одно: твой куратор находится здесь, и возможно ни один.

– Кроме куратора должен быть и исполнитель, лучше снайпер. Это и надежнее, и незаметнее для окружающих, – говорил Павел. – Возможно, ты прав. Только зачем эта показательная «казнь»?

– Не скажи. Без наших доблестных органов здесь ничего не делается. Раздуют громкое резонансное дело, кого-то уберут, кого-то под шумок назначат, – усмехнулся Аверин. – Ты представляешь заголовки