брусья и принялся разогреваться. Приемы-то я знаю, самое главное, подготовить тело к тому, чтобы не порвать и сломать себе что-нибудь не совсем жизненно важное, но оттого не менее болезненное, при попытке воплотить свои знания в жизнь. Мы занимались молча, время от времени поглядывая друг на друга, но не делая попытки заговорить.

Когда я заметил, что Эльза хочет провести серию подъема корпуса, то без слов подошел к ней и сел рядом, удерживая ноги. И опять все проходила в полной тишине. Эльза даже не вздрогнула, когда мои ладони обхватили ее точеные лодыжки, и приняла помощь, как данность.

До кампуса мы шли вместе, вроде бы и рядом, но на самом деле в тысячах километрах друг от друга. Лишь перед перекрестком коридоров, когда нам предстояло разойтись в разные стороны, она тихо произнесла.

— Спасибо.

— Не за что, — я пожал плечами и направился к своей комнате, ощущая ее пристальный взгляд между лопаток. Словно не было ругани и угроз, и они нам просто приснились, и, словно они не возобновятся при свете дня.

Весь следующий день я посвятил учебе, потому что в понедельник нам пригрозили кучей контрольных и самостоятельных. В подвал я не пошел, решив устроить себе выходной. Тем более в моем наказании не значилось, на какой срок оно рассчитано. Хоть раскладушку притаскивай и паши без перерыва днем и ночью. Чем быстрее все приберешь, тем быстрее забудешь про это место, которое мне уже начало порядком надоедать.

Уже вечером я по памяти рисовал те штуковины, которые нашла в подвале Софья. Если судить по их конфигурации, то это явно разные части какого-то устройства.

— Чем маешься? — мне через плечо заглянул Кузя, разглядывая рисунок. — Что это?

— Если бы только знал, — пробормотал я и поднялся, потягиваясь. Надо на стадион идти, хоть и погода за окном не очень. Было темно и накрапывал дождик, но прекращать тренировки было нельзя, поэтому я накинул на плечи куртку и повернулся к Кузе, который в это время вертел в руке мой рисунок, явно пытаясь понять, что же он такое видит перед собой. — Пойду прошвырнусь, — сообщил я ему, но Кузя только что-то нечленораздельное промычал, уже вовсю листая учебник, загруженный в его ком. То, что он пытался найти, было явно не магической направленности, если на свет божий перед моим соседушкой не появился бумажный фолиант, весом с самого Кузю.

— Угу, — рассеянно ответил он, не обращая на меня ни малейшего внимания.

— Классно поговорили, — я одобрительно показал ему большой палец.

— Что? — Кузя поднял на меня расфокусированный взгляд, и сразу же снова уткнул его в какие-то вращающиеся модели.

— Ничего, совсем ничего, — я только хмыкнул и вышел из комнаты. Ничего, пускай поищет, может быть, что-нибудь найдет.

Дождь, тем временам, все больше разошелся. Когда я подошел к стадиону, то он уже превратился практически в ливень. Накинув капюшон, я вышел на беговую дорожку. Да, сегодня на турниках не позанимаешься, слетишь на первых же секундах, но можно просто побегать и слегка растянуться, а дождь внесет определенный элемент неожиданности в виде луж и скользкой дорожки.

— Что это тебя так потянуло на занятия спортом? — от неожиданности я вздрогнул, слегка отодвинув капюшон, чтобы посмотреть на Эльзу. Она тоже была на этот раз в куртке с капюшоном, вот только короткие шорты практически не закрывали длинных ног, бледная кожа которых сияла даже в царящем полумраке.

— Вопрос переадресовывается, Эльза, — я сунул руки в карман, внезапно почувствовав, как по ним побежали сотни мурашек. Возникла острая потребность откинуть капюшон, подставив голову бьющим с неба струям воды, которую я с трудом сдерживал, ощущения были не из приятных, особенно, когда я начал сопротивляться сильнее, по телу словно кто-то невидимый начал пропускать не слишком сильные электрические разряды. — А насчет меня, так твой бойфренд очень четко привил мне такое желание, особенно в прошлый раз, когда не один решил поучить меня чему-то, известному только ему одному.

— Вы оба очень остро реагируете на присутствие друг друга, — хмыкнула Эльза. — Словно и не было никогда такого, что в детстве, когда ваши отцы, вместе с моим, занимались одним делом.

Я почувствовал словно меня ударили под дых. Что? Наши отцы были дружны, и дети, соответственно, на один горшок писать ходили? Черт возьми, у меня критически мало информации.

— Ну-у, когда это было, — протянул я. — Так почему Лосик стал так сильно меня ненавидеть?

— Я уже говорила, дело в его отце. Они… очень плохо разбежались по окончанию проекта. Я не знаю подробностей. Дьявол, Сава, нам тогда было по семь лет. Мы были детьми и, естественно, не понимали, что там у взрослых происходит. Я знаю только, что Лосев старший так сильно разозлился, что поставил целью своей жизни уничтожить клан Савельевых. Видимо, эта ненависть перешла к сыну.

Я перестал противиться настойчивому желанию, хотя, скорее настойчивому требованию, и стянул капюшон. Вода потекла по непокрытой голове, вызывая двоение в глазах и чувства, близкие к эйфории. Словно я залпом выпил полбутылки шампанского.

— А твой отец? — резко спросил я девушку.

— Мой отец решил сохранить нейтралитет. Да ты и сам это знаешь, зачем спрашиваешь? — Эльза удивленно посмотрела на меня.

— Понятно, — я задумался, но дождь не давал думать адекватно. Появилась потребность в движении, потребность в чем угодно, лишь бы наконец избавиться от этого жара, который охватывал меня все сильнее и сильнее, и который не остужала даже льющаяся с неба вода. — А над чем они работали?

— Я не знаю, Сава, — Эльза махнула рукой. — Откуда мне знать такие подробности?

— Ну, мало ли, — я принялся делать упражнения на растяжку, чтобы хоть чем-то заняться.

— А давай наперегонки, — внезапно предложила девушка. — Как в детстве. Два круга. Кто победит, получит шоколадку, — и она вытащила из кармана небольшой батончик.

— А, давай, — и я сорвался с места, постепенно наращивая скорость.

— Эй, так не честно! — раздался сзади возмущенный женский крик.

— Жизнь вообще несправедливая штука, пора бы запомнить. Догоняй! — чувство эйфории усиливалось вместе с льющим уже сплошным потоком дождем.

На втором круге Эльза меня догнала. Она бежала хорошо, ровно, четко контролируя дыхание. На финишной прямой мы ускорились и пересекли финишную линию одновременно.

— Ну что же, придется нам съесть эту шоколадку вдвоем, — смеясь произнесла Эльза, я смотрел на нее, отмечая, что, утратив свою чванливую надменность, она начала казаться весьма привлекательной девчонкой. Несмотря на то, что сейчас на ее лице отсутствовали малейшие признаки макияжа, а волосы намокли и падали на плечи как змеи у Медузы Горгоны, я поймал себя на