рубля, мгновенно исчезнувших в широкой ладони меланхоличного швейцара.

– Жить, Борис, нужно так, чтобы на том свете не было стыдно! – отпив из кружки, продолжил разглагольствовать раздобревший Мамонт. – Вот мы с тобой еще неделю назад баланду хлебали в камере, а теперь пиво в приличном месте пьем! Давай, Ваня, раков свежих нам принеси!

Он махнул официанту, и тот исчез. Борис потряс головой – столь неожиданным было исчезновение Вани. Мамонт похрустел шеей и наклонился к слегка осоловевшему Борису:

– Ты вот думаешь – Мамонт простой вор? Нахватался, дескать, понтов и базарит здесь за жизнь? Нет, Боря… Все не так просто! Меня в Москве многие знают, и все немаленькие люди… А мне не в падлу с тобой посидеть, пивка попить, понимаешь? Потому что я знаю – в нашем деле лишних людей не бывает… А ты здоров, Боря, и прост! Господи, как задолбало, когда сложно… Когда откинулся? Чем промышляешь?

Он пристально заглянул Борису в глаза. Страх вновь потек тонкой струйкой между лопаток. Он прекрасно помнил эту манеру общения Мамонта. Вот он дружелюбен и вежлив, но как только ты расслабишься, тут же – этот холодный взгляд, проникающий, кажется, в самую душу.

– Я, это… Три дня как. – Борис сглотнул тягучую слюну. – Дядя подсуетился, ну, терпила от показаний и отказался. А меня в связи с отсутствием состава – на волю… Поболтался немного, дядя на работу отправляет, а мне влом… позвонил вам, может, что есть для меня…

– Может, и есть… – задумчиво проговорил Мамонт, откидываясь назад и снимая Бориса с прицела своих внимательных глаз. – Какой дядя у тебя правильный…

Он огляделся и поправил воротник модного джинсового батника.

– Маляву я читал от кореша твоего Митяя… вроде впрягается он за тебя. Был он в теме одной, да вишь – загремел, болезный, на трешник. А мне позарез человек надежный нужен…

Он замолчал, снова пристально глядя на Бориса. Спасительный хмель куда-то испарился, парню сейчас приходилось самостоятельно переламывать собственный страх. Он пробормотал:

– Да я… по гроб жизни, Сергей Иванович!

Мамонт досадливо махнул рукой:

– Это ты оставь – жизнь сама все по местам расставит! Мне поможешь, еще и бабок заработаешь… Только пойми, Рама, у нас вход копейка, выход – рупь… Подумай головой. С дядей опять же посоветуйся, вон он какой у тебя рассудительный.

Только через секунду до Бориса дошло, что Мамонт так шутит.

– Да не! Не надо дядю! Я все понимаю, Сергей Иванович! – зачастил Борис. – Мне Митька так и говорил: держись Мамонта, с ним не прогоришь. Фартовый мужик…

– Но-но! С мужиком-то поосторожней. Другой я масти! – насторожился Мамонт.

– Ой, простите, Сергей Ива…

– Ша! Принято! – Мамонт наконец расслабился и довольно хмыкнул: – Мне ты сразу понравился. Думаю, пучком все будет. Давай на пивасик налегай, Ваня вон раков несет…

Ваня принес не только раков, но и привел дородного мужчину, одетого с иголочки. Серый костюм-тройка сидел на нем как влитой. Борис мысленно вздохнул – умеют же некоторые одеваться…

Мамонт привстал и радостно проревел:

– Какие люди в Голливуде! Дмитрий Владимирович! Сколько лет, сколько зим!

Человек смущенно оглянулся, явно чураясь повышенного к себе внимания.

– Здорово, Сергей Иванович! Чего же ты так орешь?

Они поздоровались и одновременно сели. Мистер «дорогой костюм» мазнул равнодушным взглядом по лицу Бориса, посмотрел на Мамонта. Тот расплылся в широкой улыбке:

– Свой, не боись, Владимирыч! Вместо Митьки будет… пока.

Они оба посмотрели на Бориса. У того по спине поползли мурашки. И вправду – не прост был Митька, и все это было неспроста. Борис прекрасно осознавал, что он для них – всего лишь пешка в какой-то непонятной пока игре. Секунды разглядывания закончились, и компания занялась привычным и приятным делом – разделыванием раков под пивко.

Борис, не переставая разделывать рака, исподтишка наблюдал, как мужчина в «тройке» аккуратно и споро потрошил красное тельце. Невинное членистоногое, по нелепой случайности когда-то угодившее в деликатесы, было вскрыто и употреблено с помощью ножа и вилки… Высочайшее мастерство!

Даже Мамонт отставил свою кружку и с интересом наблюдал за экзекуцией. Дмитрий Владимирович закончил, проглотил последний кусок и жадно приложился к пиву. Сделал пару приличных глотков, со вздохом откинулся на спинку стула. Деликатно отрыгнул и вытер салфеткой пенные «усы» с пухлых губ. Мамонт посмотрел на свои испачканные руки, перевел взгляд на смущенного Бориса, на его измазанную физиономию и восхищенно хмыкнул:

– Ну ты даешь, Владимирыч…

Тот довольно проворчал:

– Да ладно… навыки не пропьешь, Сергей Иванович. Чай, не шараги заканчивали. Бауманка, она и есть Бауманка…

– Во, Борис! Какие люди к нам ходят! – поднял палец Мамонт.

– Пиво – отличное! Давно такого не пробовал… Умеешь ты угощать, Мамонт!

Смена атмосферы произошла мгновенно. Только что за столом сидела компания приятелей, потягивала пивко под ни к чему не обязывающий треп, но одна только фраза расставила все по своим местам. Согласно иерархии.

Мамонт подобрался и сумрачно взглянул на Бориса. Тот торопливо допил остатки пива и поставил кружку на край стола.

– Хорошо, – подытожил Дмитрий Владимирович, – раз паренек свой, будем, значит, о деле гутарить.

Неожиданно промелькнувшее южнорусское мягкое «г» заставило Бориса по-новому взглянуть на мужчину. Из-за светской ширмы респектабельного москвича на секунду проглянул простой мужик из глубинки. Интересно – кубанский или донецкий?

Тем временем Дмитрий Владимирович повернулся всем телом к Борису:

– На железной дороге работал? Что-нибудь знаешь о вагонном оборудовании?

Досадливо поморщился на Борисово растерянное качание головой, повернулся к Мамонту. Тот спокойно ответил:

– Ниче, научится. Парень он умный… и сильный.

Дмитрий Владимирович оглядел Бориса и вздохнул:

– Ну да – сильный…

– Ты не парься, Владимирыч, – успокаивающе похлопал его по плечу Мамонт, – все будет в ажуре, тем более пойдут они в паре с Сайгоном…

– Ладно, – после секундного раздумья пожевал губами Дмитрий Владимирович. – Завтра у меня пэтэушники, к восьми придете ко мне на станцию, Мамонт объяснит, где искать, проведу, так сказать, первичный инструктаж. А сейчас мне пора. Обед закончился. Вам-то тунеядцам все нипочем, а меня служба ждет…

Он посмотрел на часы, встал и оправил пиджак. Мамонт привстал и отвесил шутливый полупоклон. Дмитрий Владимирович усмехнулся и погрозил ему пальцем:

– Все шуткуешь, Мамонт? Я тебя предупреждаю: устройся куда-нибудь!

– Я на подписке, товарищ главный инженер…

Дмитрий Владимирович пожал плечами, развернулся и с достоинством зашагал к выходу. На полдороге к нему пристроился официант Ваня и что-то на ходу горячо зашептал на ухо. Тот засмеялся и утверждающе похлопал официанта по плечу.

Мамонт и Борис, словно завороженные, проследили за этой пантомимой и, одновременно переглянувшись, покачали головами.

– Н-да… большой человек. – Мамонт вздохнул и потянулся за кружкой. – Большой, важный и… опасный. У него подвязки черт знает какие. Поговаривают, даже там… – Он многозначительно поднял палец вверх.