— Хороший кофе, — похвалил кап-три, сделав маленький глоток.

— Да, марокканский. — Завадский прошел к столу и вынул из папки лист бумаги. — Прочти, — предложил он гостю. — Телеграмма пришла сегодня утром. Если бы я задержался в Иерусалиме на пару дней, привез бы ее лично.

— Недавно был в Израиле?

— Да. По неотложным делам. Родственники вызвали срочным звонком. Тетка уже в который раз оказывается при смерти.

Капитан углубился в чтение.

В московское представительство «Аман»

Совершенно секретно

В ходе оперативных мероприятий установлено, что за рядом терактов, совершенных в Красном море и Аденском заливе, стоит человек, известный в террористической цепи «Аль-Каиды» под псевдонимом Токи. Является специалистом в области систем обнаружения боевых химических и биологических рецептур в морских портах. Записи в рабочем блокноте Токи позволяют сделать следующий вывод: нападение на российское торговое судно «А. Медведев» 19 августа 2003 года в районе острова Сокотра (Йемен, Аденский залив) было совершено одним из отрядов флотилии «Аль-Каиды», базирующимся на стоянке в районе Африканского Рога (Северо-Восточная Африка) и ориентированным на действия в западной части Индийского океана. По предварительным данным, корабль, совершивший нападение на российское торговое судно, был приобретен морским штабом «Аль-Каиды» в 2003 году через маклерскую судовую контору в Салониках (Греция) и после приобретения был перекрашен, прошел ремонт и переоборудование — в частности, были снесены палубные надстройки, чтобы сделать силуэт неузнаваемым. По боевому применению классифицируется как ударный.

Записи в блокноте Токи также говорят о планировании морским штабом «Аль-Каиды» очередного теракта, направленного против Российского государства.

В связи с вышеизложенным предлагаю, создать совместную рабочую группу с целью решения проблем, рожденных морским терроризмом, и разработки ряда превентивных мер для предотвращения терактов. А также для детального расследования нападения на российское торговое судно в августе 2003 года.

Директор

Абрамов пробегал глазами стандартный лист. Текста много, информации достаточно, однако смысл тонко завуалирован.

— В гостиничном номере Токи был произведен обыск, а эту шифровку сочиняли, подглядывая в блокнот агента. Почему? — спросил он. — Почему сам Токи ни слова не сказал?

Завадский развел руками, что расшифровывалось легко: «Милый, ну и вопросы ты задаешь! И так все понятно».

— На его имя пришла посылка, — пояснил он. — Токи вскрыл ее и взорвался.

— Все новое — это хорошо забытое старое? — спросил Абрамов, нарочито насупив брови. — Возрождаете традиции «посылочных» бомб?

— Я ничего об этом не знаю, — Завадский, прикидываясь валенком, пожал плечами и выпятил губу. — Если это работа наших агентов, то по делу. Был такой Хасан Канафани, бейрутский рифмоплет, член Национального фронта освобождения Палестины. Он спланировал резню в аэропорту «Лод» и получил по почте взрывное устройство. Другой функционер отделался полегче — потерял глаз и несколько пальцев.

— Шикарно! Хорошо ты ушел от ответа.

Абрамов все больше хмурился; черный юмор израильского коллеги, построенный на реальных фактах, усугублял его настроение. Завадский фактически подтвердил, что израильские спецслужбы переусердствовали на поле физического устранения своих кровников. По всем канонам Токи надо было брать живым, однако его грохнули.

«Бегом на Голгофу», — повторил Абрамов и уже видел себя в аэропорту Тель-Авива с вечными очередями к окошкам погранконтроля, где пассажиры раскладывают «пальцы веером» в машине паспортного контроля. Видел Израиль «не по телевизору» — без стрельбы, шмонов и облав. Все то, что заочно наобещал ему Юлий Завадский.

— Есть возможность ознакомиться с материалами здесь, в твоем офисе? — без надежды спросил Абрамов. — Честно говоря, мне осточертели командировки. Я ремонт затеял в своей халупе, родителей подпряг под это дело.

— Нет, — покачал головой Завадский. — Я знаю не больше твоего. Вместе поедем. Лично я — на пару недель. Оставлю здесь своего заместителя. Захочешь остаться на этот срок — только скажи, все сделаю.

— Начальство может не одобрить мою кандидатуру, — несмело сопротивлялся Абрамов. И так же робко противоречил себе: Суэцкий залив, где подверглось нападению российское судно, — с недавнего времени это его район ответственности, определенный направлением отдела военно-морской разведки. Этим и объяснялся звонок Юлия Завадского, ориентированный на конкретное подразделение. Что Абрамов успел установить за это время, каким портфелем данных он обладает — и предстоит обсудить в составе совместной рабочей группы.

— Но сам-то ты хочешь смотаться в Израиль? — спрашивал Завадский.

— Черт его знает...

— Поживешь в моем доме. Не захочешь — устрою тебя в лучшую, гостиницу. Я предлагаю тебе отдых в сочетании с делом, а не пиарю сей пакет, есть разница?

И Завадский закончил беседу тем, чем обычно заканчивали все разговоры советские евреи:

— Что бы вы там ни говорили, а ехать надо!

Хургада, Египет

Пьер Фини осуществил шесть погружений к затонувшей барже и в общей сложности заработал порядка десяти тысяч долларов. У себя на родине он присмотрел неплохой «Кадиллак Де Виль» — красивая, элегантная и крайне недорогая машина. Продавец подержанных авто запросил за нее всего шесть тысяч евро. Мысленно конвертировав американскую валюту в европейскую, Фини довольно улыбнулся: даже заработанных на этот момент денег хватит на осуществление своей давней мечты. Он уже видел себя за рулем, жену на переднем сиденье, сына, невестку и своего годовалого внука — на заднем.

В тулонской научно-исследовательской группе Пьер не проработал и года. Ему нравилась сезонная работа: отпахал шесть месяцев, шесть месяцев наслаждаешься жизнью, подкапливаешь жирок. Он предлагал свои услуги водолаза-инструктора на известных египетских курортах, но все места в дайв-клубах были заняты более молодыми специалистами. А в паршивых местах отдыха «старику» предлагали гроши. Фини в поисках работы прокатал все деньги и решил было возвращаться в Тулон, как вдруг в Хургаде в офисе найма на работу ему улыбнулось счастье. Его анкетой заинтересовался человек, представившийся Лахманом. А после встречи с Камилем Хакимом Фини позвонил домой.

— Дорогая, я нашел приличную работенку! — на радостях докладывал он жене. — Да, работаю на какого-то психопата, он платит бешеные деньги. Я даже за жилье не плачу. У меня своя каюта на роскошном транспортнике. Да, скоро увидимся. И тогда уж, поверь мне, закатим настоящую вечеринку! Целую!

Минувшей ночью он наконец-то вскрыл один контейнер. Для этого ему потребовалось три погружения и кропотливая работа по два часа за один раз. Он пользовался автогеном и специальными ножницами для резки металла. Ножницы пригодились, когда он вскрыл контейнер и еще один металлический, с ребрами жесткости, ящик, стоящий в контейнере на поддоне. В свете фонаря водолаз увидел свинцовую обшивку. Точно, свинец, убедился Фини, попробовав оболочку водолазным ножом. Он пустил в ход ножницы, продолжая ломать голову над характером груза. Он словно чистил луковицу — один слой, другой, третий. В конце концов, так можно и слезы пролить.