Джеб отбросил в сторону «узи» и взвел курок пистолета.

— Ты был вправе мстить, Камиль, а я вправе остановить тебя.

«Котик» поднял пистолет и выстрелил Хакиму в сердце...

Камиль умер с улыбкой на губах. На своей «Екатерине», в своей каюте. Там, где и хотел умереть. «Может, поэтому он так рвался в этот уютный мирок, который превратился для него в шлюзовую камеру и отправил на небеса?» — думал Джеб, не зная о забитом тротилом трюме.

«Лендровер» мчался по шоссе. Прохладный ночной воздух врывался через приспущенные стекла и остужал головы бойцов. Каждый думал о своем. Кокарев воспроизводил свои мысли вслух:

— Знаете, парни, я сильно беспокоюсь за нашего капитана. Я отвечу почему. Потому что, мне кажется, в его словах появился какой-то смысл. Ведь раньше этого я за ним не замечал.

Кок открыл банку пива, осушил ее на одном дыхании и выбросил в окошко. Отрыгнув, продолжил.

Миролюбивая болтовня Кока подействовала на Джеба как обезболивающее. Он слушал его и впервые вникал в смысл его трепа.

— Не тоскуй, Джеб, — Николай хлопнул товарища по плечу. — У нас весь мир под ногами. Будем плавать за горизонт и любить самых красивых. Они нам ширинку будут расстегивать большим пальцем ноги. Из любого «нет» они нам сделают не просто «да», а «ах да!». А хочешь, плюнем на этот курортный бизнес и на все деньги отгрохаем пирамиду твоей любви!

Джеб задремал, и ему привиделась пирамида, выше которой было только небо. Его брови сошлись к переносице, словно однажды он видел похожую картину. Он четко различил незнакомую женщину за штурвалом истерзанного штормом корабля. Ее ликующий, преисполненный победы возглас утонул в гуле соленого ветра:

— Свобода!