Тогда на кухне хотел её поцеловать. Уже предвкушал вкус её губ. Представлял её маленький язычок, который скользнет по моим губам. Она стояла и хлопала своими глазами. Голубыми и бездонными, как море. И я сдержался. Вспомнил о том, что через стенку в инвалидном кресле сидит её муж. С титаническим усилием отстранился от неё. Вышел на улицу, не обращая внимания на промозглый ветер. Закурил, вдыхая едкий дым. А в носу до сих пор запах её был. Нежный, едва уловимый, что от волос её исходил. Сжал кулаки, когда представил, как распущу их, как пальцами в них зароюсь, шелковистые пряди через пальцы пропуская.

Выглянула в окно. Маленькая, потерянная. Прижалась лобиком и смотрела на меня влажными глазами. А я снова взгляд отвести не мог от неё. Смотрел, пожирал каждую эмоцию на нежном личике. Увидела футболку, что Лерка мне подарила на день рождения и улыбнулась. Расцвела. Не смог не улыбнуться в ответ.

Позвал её к себе на улицу. Потому что остро в ней нуждался.

Хотя бы просто постоять рядом, чтобы не чувствовать, что где-то рядом находится её муж. Просто послушать её голос. Думал, что она не согласиться. Видел, что борется со своими чувствами. Но ошибся. Ксюша вышла ко мне. Позволила взять за руку и переплести пальцы. Отвести в парк. Гладил тонкое запястье, где бился часто пульс малышки, и млел. От её близости. От того, что её сердцебиение участилось рядом со мной.

Совсем не ожидал, что она начнёт рассказывать о себе. О своей жизни. Что доверится мне настолько. Прижимал к себе и мысленно выл. Желал забрать её боль. Забрать все её беды. Позволил плакать на своём плече, прижимая стройное тело к себе.

Слёзы Ксюши рвали душу на куски. Не мог даже в страшном сне представить, что пришлось пережить ей. Такой хрупкой на вид и такой сильной внутри.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Понимаю, что моя напористость её сломает. Испугает.

Но в ванной комнате не смог сдержаться. Не смог устоять, когда она робко прижалась неумелым поцелуем к моим губам. Крышу сорвало окончательно. С громким треском. Вжимал в себя Ксюшу, а в ушах шумело. Не мог остановиться. Гладил жадно, целовал малиновые губки. А потом услышал скрип в коридоре. Вспомнил о Никите. О том, что Ксюшин муж сейчас за дверью находится, пока я его жену целую. И разозлился на себя. За то, что не смог удержаться.

Ушёл, не попрощавшись, и теперь избегаю малышку.

Выворачивает наизнанку, тянет к ней, но я не поддаюсь своим чувствам. Не позволяю себе нарушить запрет.

Засунул телефон обратно в карман и поежился. Совсем холодно стало, не хватало ещё заболеть. Поднялся со скамейки и побрел домой. В окне на первом этаже горел свет. Шторы не были задернуты, и с улицы открывался прекрасный обзор на маленькую кухоньку. Встал за деревом, чтобы меня не было видно, и стал наблюдать. Ксюша ходила по кухне, наводя порядок. Волосы собраны на макушке в пучок, открывая вид на тонкую шейку. В голове вспыхивают воспоминания о том, как губы целовали кожу, как ловили удары пульса под тонкой кожей. Маленькая моя.

Виском прижался к стволу дерева. Было дико холодно, но я не мог уйти. Не мог упустить возможности наблюдать за ней. Любоваться ею. Хоть так. Издалека. Не имея возможности коснуться.

Будто почувствовала мой взгляд. Подошла к окну и прижалась лобиком к стеклу и уставилась в темноту за окном. Увидел, что лицо Ксюши осунулось, а под глазами залегли синяки. Кажется, малышка не спит совсем. Ксюша подышала на стекло и пальчиком нарисовала сердечко. Улыбнулась грустно и тут же стёрла рукавом свитера. Отошла от окна и задернула штору, перекрывая обзор. Через несколько минут свет на кухне погас.

Постоял под деревом ещё несколько минут и нехотя поплелся домой. Возле тёмно-синей двери на первом этаже замер. Снова боролся со своим желанием позвонить в дверь. Сесть на холодные ступени и ждать, как верный пёс, когда она выйдет.

Здравый рассудок победил. Ударил зло в стену кулаком и стал подниматься по лестнице. Стоило попасть в домой, как в тепле меня тут же развезло. Непривычная доза алкоголя ударила в мозг, и я провалился в сон, едва голова коснулась подушки.

Ксения                                                                       

Утром проснулась от ужасной ноющей боли в зубе. Разлепила глаза и мутным взглядом обвела комнату. Никитина кровать была заправлена.

С огромным трудом встала с кровати и поплелась в ванную комнату. В зеркале увидела своё бледное, осунувшееся лицо. Умылась холодной водой, прижала ладонь к ноющему месту, но боль и не думала уходить. Только становилась с каждым движением сильнее. Выпила таблетку обезболивающего и с несчастным видом пошла на кухню. Есть не хотелось совсем. Когда представляла, что придётся жевать ноющими челюстями, то всю передёргивало. Единственное чего я сейчас страстно желала, это свернуться клубочком на кровати и унять эту ноющую боль.

Никита сидел за кухонным столом за ноутбуком и что-то сосредоточенно печатал. Видимо встал пораньше, чтобы продолжить проект, не хотел меня будить, и ушёл на кухню.

— Ты чего такая бледная? — сразу же заметил моё состояние парень, когда вскинул на меня глаза.

— Зуб сильно болит, — скривилась я, наливая себе стакан воды.

— Таблетку обезболивающую выпила?

— Да, только что. Пока не помогло, — опёрлась пятой точкой на подоконник.

— Тебе нужно к стоматологу, в любом случае, — Ник закрыл крышку ноутбука.

— Нет, — категорический ответ.

— Ксюша, сейчас не время упрямиться. Я знаю, что ты боишься уколов. И врачей. Но без этого никак.

— Я не пойду к стоматологу, — снова повторяю я, направляясь на выход из кухни. Но Никита загородил проход:

— Нельзя запускать своё здоровье. Потерпишь час у стоматолога, потом зубы не будут болеть.

— Нет. Я ненавижу стоматологов, — пытаюсь прорваться в комнату, но Никита не даёт.

Крепко держит меня за руку. Даже забыла, какая железная у него хватка.

— Ксюша, — предупреждающие нотки в голосе, — прекрати сопротивляться. Я сейчас беру телефон и записываю тебя к стоматологу.

— Молодец. Записывай хоть десять раз. Я никуда не пойду.