— Да. Всё хорошо.

— А замуж?

— Рано, пап.

— А парень?

— Есть. Ну, пап, ещё рано. Сначала карьера.

— Ладно, дочка, я на службе.

Он отключил телефон.

— Полковник. Зачитайте это митингующим. У меня малыш брыкается. Ой. Ну, тише, маленький. Мама работает.

Он пробежал глазами текст. Ультиматум, жёсткий ультиматум. Как он соскучился по грубой силе и жёсткой власти. А эта знает, что делать.

— А Президент?

— Низложен. За трусость и бесхребетность.

— Но это же гражданская война?

— Уже не с кем. Их базы захвачены. Те, что под Киевом, уже переделываются в лагеря для задержанных. Ой. Ну, тише, маленький. Исполняйте.

Он зачитал обращение к митингующим. Время — 15 минут. Оно пошло.

Он лежал под крыльцом домика и затравленно смотрел на происходящее. Ещё недавно он был альфа-псом в этом лагере. Он драл любого за еду, самок, просто драл. Чужаков Двуногих облаивал. И его боялись. Но во двор въехала машина, из кузова выпрыгнули чужаки. Он с лаем кинулся к ним, и получил прикладом по морде. Потом кто-то пнул его под зад. Потом кто-то ударил по голове. Он не помнил, как дополз суда. Это видели все свои. Все затихли. Двуногие чужаки выводили Двуногих своих, строя их в ряды. Один их чужаков ходил, и что-то говорил. Ему ответил один из своих. Того куда-то увели.

— Я новый комендант лагеря Эрих Рум. Вопрос первый. Кто ухаживал за собаками?

— Я, хер комендант. — ответил один.

— Будешь ухаживать дальше. Увести. Выпрямить строй. Остальные — арбайтен. Налево. Шагом марш.

Эрих смотрел вслед уходящему строю пленных националистов. Скоро сюда привезут новых «жильцов». База тренировки станет концлагерем. Её надо подготовить. Работы много.

Самолёты заходили на площадь. Три грузовых самолёта, залитые водой «по самое горлышко» время ультиматума вышло. Сброс. 1500 кубометров воды пошли вниз, на протестующих. Вертикальный водомёт. Сегодня в Киеве -200, ветра нет. Будет на площади каток.

Она что-то сказала своему помощнику. Тот прокричал это слово. 128 бойцов, крича это же, кинулись вперёд. Резиновые дубинки и обшитые железом деревянные щиты. Последним работали чаще.

— Полковник. А нам что, стоять?

— Стойте. Хотя. Выносите раненых, грузите их в машины и везите.

— Куда?

— Вот адреса.

— Но это же их базы?!

— Уже нет. Это лагеря. И дай Бог не смерти.

Через 5 минут бой окончился. Потеряв 2 сотни протестующие отступили. Над площадью висел чёрный дым от потушенных покрышек вперемешку с ледяным туманом.

— Ты где там, 7-й? выходи, трус. Стреляй по полиции. За что мы тебе платим?

Он выбежал из-за укрытия. Перед ним балкон. Он на 3 этажа выше полиции. В руках охотничье ружьё. «Если быстро подбежать и выстрелить, его не заметят». Приклад он заметил поздно.

Он лежал на полу, руки за спиной в наручниках. На балконе рассаживались снайперы. Все латиноамериканцы, свободно говорят по-русски.

— 11 часов, 7-й этаж. Окна 5 и 6.

— Сколько их?

— 4–5 человек.

— Огонь на поражение. Если надо — сквозь стены.

— Есть огонь на поражение.

Полковник шёл по коридору МВД. Митинг подавлен грубой силой. После «душа» с площади убежали все «профессиональные майданьщики». А эта подкинула ещё 2 сотни подкрепления и они штурмом взяли баррикаду. Убито 325 человек, ранено 172. Из этих — 7 пострадали от «Коктейля Молотова». Сейчас по Украине идут аресты националистов. Их базы превращены в лагеря. Поднялся по лестнице. Ему с докладом к новому министру. Почти все старые генералы сняты. Кто арестован, кто под домашним. Секретарша новая. Доложила о нём, но министр занята. «Значит баба».

Он сел, вспомнил дочь. Училась на экономику и гос. управление в Лондоне. Он оплатил ей первый год. Потом она заключила договор, и обучение стало бесплатным, да ещё половину оплаченного вернули. Из двери вывели генерала в наручниках. Белого, как стена.

— Проходите.

Он поправил мундир, открыл дверь, сделал несколько шагов. «Щупленькая и молодая. Вот послал чёрт».

— Разрешите войти?

— Входи, пап. Давай без официоза. Сколько задержано, ранено, убито? Потери личного состава?

— Дочка, ты же!?

— Извини, пап. Задание было секретным, не могла сказать. Меня потом на Диктатора выдвигают. Этой скоро рожать. Давай бумаги, посмотрю. Тебя на Министра Внутренних Дел рекомендовали. Не подведёшь?

ОТМОРОЖЕННАЯ.

Алиса поднималась по каменным ступеням пирамиды. Вокруг неё бушевало пламя, съедая заряд блоков питания её защиты. Наверху, на небольшой площадке, стояли несколько врагов, держа в руках излучатели. Их излучение и отклоняла её защита. Сабли пришлось бросить где-то там, внизу. Они сильно нагревались, обжигая руки. Если бы она была одна, то ёмкости её батарей могло-бы не хватить. Но с ней шло ещё двое «силовиков» СЕМЬИ. Враг вынужден был «разваливать» своё воздействие на всех, уменьшая силу излучения, достающуюся каждому из них. Сзади, ниже на лестнице, толпились ещё воины, закрываясь щитами. До них излучение не дотягивалось, но оно их пугало. А они втроём шли, не смотря на бушующий вокруг них огонь.

Она была «силовиком» СЕМЬИ, самым «отмороженным», не знающим предела применения силы, ни в мощности. Папа, брат, сёстры, тётки, мама сдерживали её, не всегда удачно. Как она, хрупкая девушка, стала «силовиком». Очень просто. Вдавила гашетку управления выстрелом 152-х миллиметровой гаубицы, «распылив» своего бывшего опекуна и его дружков. Она впервые испытала силу отдачи, повиснув в ремнях. Это ей очень понравилось. С тех пор кукла, подаренная ей тётей Машей, стала единственной девчачьей игрушкой, и то, была одета в милитари. Любое ручное оружие, техника СЕМЬИ, тактика и стратегия боя, мины и взрывчатка, выживание. Всё это она жадно поглощала, забыв об этикете, рукоделии, домоводстве. Её ребёнок не был брошен, и она помнит о нём, но не выделяет среди остальных, как папа. И только наедине с ним она становится мамой. Папе она обещала родить ещё, как расправится с врагами их СЕМЬИ. И вот, она здесь.

Противный, шелестящий свист заставил инстинктивно втянуть голову в плечи. Этот звук ненавидят все, кто был на поле боя. Свист пули, или вой снаряда говорят, о том, что они уже не опасны. Но шелест мины предупреждает, что она сверху, и неизвестно, куда она упадёт. По слуху насчитала 3 мины. 3 взрыва на площадке подтвердили её предположение. Пламя вокруг них опало, и они бегом преодолели оставшиеся ступеньки. На площадке лежали только трупы и их оружие — длинные палки с наконечниками, похожими на наконечник копья, но раскрывающиеся лепестками, подобно цветку утром. Эти «лепестки» служили отражателями для излучения. Сейчас они беспомощно лежали, погнутые и побитые осколками. В проём, в глубине площадки, задом пятился выживший враг, тощий