Велев служанке проводить Мэри на женскую половину, он возобновил совещание с Брендом и Джеффри, то самое совещание, которое около получаса тому назад было внезапно прервано появлением Уилла и известием о бегстве пленницы.

В комнате, которую Мэри делила с Изабель, царил полумрак. Свечи и факелы были погашены, в очаге догорали полуобуглившиеся поленья. Изабель, весь вечер подчеркнуто игнорировавшая присутствие Мэри, теперь крепко спала, разметавшись на постели. Мэри сидела в кресле у очага, обхватив руками плечи. Она прислушивалась к взрывам хохота, доносившимся снизу, надеясь и в то же время страшась, что еще немного — и за дверью послышатся негромкие шаги де Уоренна. Но минуты проходили за минутами, а он все не приходил. Нынешним вечером в замок забрели странствующие комедианты, которые были радушно встречены Стивеном и его братьями. Мысль о том, что Стивен де Уоренн предпочел их глупые шутки и ужимки ее обществу вызывала в душе Мери горечь и обиду.

С самого полудня, после своего злополучного побега Мери находилась во власти противоречивых чувств. Не решаясь признаться в то самой себе, она была польщена и, пожалуй, даже немало обрадована тем, что де Уоренн вознамерился взять ее в жены, что он в довольно учтивых для норманна выражениях и притом совершенно непритворно восторгался ее красотой, но прежняя вражда к нему, ко всему клану Нортумберлендов была все еще жива в ее сердце, и она не переставала надеяться, что Малькольм расстроит этот брак и, более того, жестоко отомстит Стивену де Уоренну за пленение своей дочери и надругательство над ее честью.

Мысль о ребенке от Стивена приводила Мэри в смятение и ужас, ведь беременность неизбежно повлекла бы за собой вынужденное вступление в брак или же заточение в монастырь, и, однако, она то и дело представляла себя с новорожденным малюткой на руках, и видение это, вызывая на ее лице невольную улыбку, заставляло ее сердце биться тревожно и радостно.

На исходе ночи, истомленная напрасным ожиданием, Мэри задремала, свернувшись в кресле калачиком.

Проснувшись, она наскоро умылась холодной водой из оставленной на сундуке глиняной лохани и пригладила волосы роговым гребнем. Сон освежил ее, придал ей сил для новой борьбы. По тому, как высоко стояло солнце, Мэри поняла, что нынче, как и вчера, опоздала на утреннюю мессу. Она наскоро прочитала молитву и спустилась вниз.

Заслышав ее шаги, Стивен, стоявший у очага и задумчиво глядевший в огонь, резко обернулся. Его пристальный, таивший вызов взгляд из-под слегка нахмуренных бровей пригвоздил Мэри к месту. Она невольно залюбовалась статной фигурой своего мучителя, его темными кудрями, строгими, словно высеченными из мрамора чертами красивого, смуглого, мужественного лица. Он был одет в узкие черные рейтузы, высокие кожаные сапоги со шпорами и темно-коричневый камзол. Плечи его покрывал короткий черный бархатный колет. По вороту и манжетам камзола змеилась золотая вышивка. Талию де Уоренна перехватывал широкий кожаный ремень, украшенный золотой пряжкой с несколькими крупными драгоценными камнями.

— Приветствую вас, принцесса, — любезно произнес он, подходя к ней и протягивая ей руку. — Я рад, что вы решили позавтракать вместе с нами. Жаль, что вчера вечером вы отказались присутствовать на скромном семейном ужине. Надеюсь, что вы успели хорошо отдохнуть.

— Я не намерена становиться членом вашей семьи, — холодно ответила Мэри, словно не замечая его протянутой руки. — Именно для того, чтобы еще раз сказать вам об этом,

Я спустилась нынче в зал. Я вовсе не собиралась завтракать с вами и вашими братьями! Стивен усмехнулся и покачал головой.

— А я было понадеялся, что вы все тщательно обдумаете на досуге и, будучи особой весьма неглупой, поймёте: наш с вами союз неизбежен, как сама судьба!

— Ничего подобного!

— Никто еще не избежал того, что уготовано ему Богом! — назидательно промолвил Стивен и, взяв Мэри за руку, повлек ее к столу. — Я не забыл ни аромата вашей кожи, Мэри, ни волшебных ощущений, которые подарила мне наша с вами близость, — зашептал он ей в самое ухо.

— Перестаньте! Зачем вы говорите мне все это? — выдохнула она, заливаясь краской стыда.

— Скоро я напомню вам об этом не только словами! — с улыбкой пообещал он, подводя ее к возвышению и усаживая на почетное место рядом с собой.

— Пленников надлежит сажать за столом ниже соли. Таковы правила. Или вам они неведомы? — пробормотала Мэри ради того только, чтобы последнее слово не осталось за ним.

— Никакая вы не пленница, Мэри! Вы — особа королевской крови, а со вчерашнего полудня к тому же еще и моя невеста, и вам по праву принадлежит самое почетное место за этим столом!

Сказав это, Стивен молниеносным движением схватил со стола кинжал, отрезал тонкий ломоть от каравая свежевыпеченного хлеба, нанизал его на острие и протятнул Мэри. Она отрицательно помотала головой и сложила руки на коленях. Ее восхитила точность, быстрота и грация его движений, и он сидел так близко, что их бедра почти соприкасались. Сладкая истома овладела ее телом, но, борясь с этим упоительным ощущением, она упрямо поджала губы и процедила:

— Я ведь уже сказала вам вчера, что отец не отдаст меня вам в жены! Он слишком любит меня и не пожелает подобной участи для своей любимой дочери.

— Вы уверены в этом? На вашем месте я не стал бы так ручаться за возможные решения Малькольма Кэнмора. Он ведь не только ваш родитель, но еще и король Шотландии, — Стивен слегка подался вперед и накрыл своей огромной рукой ее узкую ладонь. От этого прикосновения по жилам Мэри пробежал огонь, отблеск которого она тотчас же уловила в темных глазах норманна. «Почему же ночью он не пришел за мной и не заставил снова разделить с ним ложе?» — мелькнула в ее голове непрошеная мысль.

— Уверена, что отец будет против этой свадьбы, — глухо пробормотала она.

— Не пытайтесь противостоять мне, мадемуазель! — строго произнес Стивен, кладя ломоть хлеба на ее тарелку. — Этим вы не добьетесь своего, а только осложните наши и без того непростые отношения. Подумайте, есть ли в этом смысл? И не отвергайте того, что я вам предлагаю! — С этими словами он нанизал на свой кинжал кусок жареной баранины и поднес его ко рту Мэри.

«Он ведет себя так, словно я и впрямь его невеста или жена!» — подумала Мэри, пытаясь отвернуться. Но Стивен двумя пальцами ухватил ее за подбородок, и Мэри против своей воли вынуждена была приоткрыть рот. Секунду спустя она уже пережевывала ароматное, нежное мясо, а Стивен прятал в ножны свой острейший кинжал, которым он при всей стремительности своих движений умудрился не порезать ей язык и губы.

— Надеюсь, вы понимаете, — с набитым ртом спросила Мэри, — что своими действиями провоцируете новую войну с Шотландией?

— Ничего подобного! Кто внушил вам эту вздорную идею? Я, столько сил положивший на заключение мира с Малькольмом, развяжу новую войну, которая нужна мне менее, чем кому-либо?! Вы отдаете себе отчет в своих словах, принцесса?

Сказанное им было так неожиданно для Мэри, что она, перестав жевать и словно внезапно онемев, глядела на него во все глаза и не знала, что и подумать.