Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никто никогда не называл ее Настей. Только однажды, давным давно, когда Ася была совсем маленькой и занималась в балетном кружке при Доме творчества.
Их преподавательницу звали Мария Владимировна. Это была немолодая суровая женщина лет за сорок, одинокая и бездетная. Она больно тыкала Асю кулаком в спину, заставляя держать осанку и требовала изо всех сил тянуть носок.
Ася ее очень боялась. Едва та подходила, вся сжималась, мышцы у нее деревенели, и она не могла выполнить даже самый легкий элемент.
— Настя! — строго окликала учительница. — Опять спишь! Работай, не расслабляйся.
Ася старалась, но у нее ничего не получалось.
— Ваша Настя способная, но очень рассеянная, — докладывала Мария Владимировна Асиной матери.
— Она у нас вообще-то Ася, — вежливо поправляла та, но балетмейстерша почему-то пропускала эту фразу мимо ушей.
А потом был городской конкурс детских самодеятельных коллективов и Мария Владимировна почему-то поставила Асю в самый первый ряд.
Во время выступления Ася несколько раз поймала на себе пристальный взгляд одного из членов жюри, мрачноватого губастого дядьки в смешных старомодных очках на мясистом носу, и очень испугалась. Она была уверена, что танцует из рук вон плохо и Мария Владимировна никогда больше не пустит ее на сцену, если вообще не выполнит из кружка.
Ее опасения подтвердились. В перерыве преподавательница попросила Асю следовать за ней. Тон ее не предвещал ничего хорошего. Они молча поднялись по лестнице на второй этаж, и там Ася неожиданно увидела губастого. Он стоял посреди широкого фойе и улыбался. Вблизи в нем не было ничего особо страшного, разве только большой, загибающийся книзу нос.
— Вот, — Мария Владимировна подтолкнула ближе, — привела.
Губастый кивнул и присел перед ней на корточки.
— Привет, — весело произнес он и еще больше оттопырил свои выпяченные вперед губы.
— Привет, — шепотом сказала Ася.
— Ты здорово танцуешь. Знаешь. кто я?
Она помотала головой.
— Я преподаю в балетном училище. У меня много учеников, некоторые из них уже взрослые и танцуют в настоящих театрах, а некоторые учат детей, как я. Твоя учительница сказала мне, что ты очень способная, и, знаешь, так оно и есть, я сегодня убедился в этом.
Ася слушала губастого, но понимала его с трудом — ей не так давно исполнилось шесть. Одно было ясно: Мария Владимировна, оказывается, вовсе не сердится на нее, а наоборот, даже похвалила ее этому странному, похожему на Бармалея дядьке.
Губастый легонько щелкнул Асю по носу и встал.
— Пойдешь ко мне заниматься?
Ася вопросительно взглянула на учительницу. Та кивнула. Лицо ее при этом как всегда осталось строгим и сумрачным.
— Соглашайся, Настя, это твой шанс. Я поговорю с ее родителями, — обратилась она к губастому, — надеюсь, они не будут возражать.
На том и расстались. Губастый спустился в зал и сел в жюри, а Ася с бабушкой ушли домой.
Вечером позвонила Мария Владимировна и целый час разговаривала с Асиной матерью.
Губастый дядька оказался одним из маститых хореографов, он набирал подготовительную труппу из шестилеток и настоятельно рекомендовал записать к нему Асю «как подающую определенные надежды». А обратить внимание на девочку его попросила лично Мария Владимировна перед выступлением.
Мать поколебавшись, решила рискнуть. Началась другая жизнь, многочасовые занятия у станка, строгая диета, выступления на лучших концертных площадках, поездки на гастроли.
Прежнюю преподавательницу Ася видела редко: все ее время теперь было распределено по минутам, даже школьные уроки приходилось делать в транспорте. Первые годы Мария Владимировна приходила на концерты, поздравляла Асю, говорила о том, как она выросла, какой у нее стал высокий прыжок. Потом приходить перестала.
Кто-то рассказал, что она уехала за границу, где у нее жила сестра. Больше никто ничего о Марии Владимировне не слышал…
…Сейчас, через многие годы, Ася неожиданно вспомнила свою первую преподавательницу с теплотой и благодарностью. Она мало чему успела научить ее, но заметила главное — несомненные данные юной ученицы. Заметила и развивала, выражая через требовательность и строгость свою любовь и привязанность, которые иначе, будучи от природы человеком сухим и замкнутым, проявить не могла…
Задумавшись, Ася едва не проехала свою остановку. С трудом добравшись до дверей, она выскочила на улицу.
Дождь так и лил, хотя между тучами наметился какой-то просвет и в него проглядывал краешек чистого неба.
Ася раскрыла зонтик и поспешила к дому. Она решила вести себя так, будто ничего не случилось.
В самом деле, ведь не одна она такая: трое из ее семейных подруг имеют любовников и прекрасно существуют, не терзаясь муками совести. Правда, у каждой из них свои мотивы одноклассница Галка часто остается одна, проводив в очередной рейс мужа-дальнобойщика. Вот и встречается втихаря с соседом по лестничном площадке — у того жена актриса, на гастроли ездит.
Другая приятельница, Марина, изменяет мужу в отместку за его бесконечные загулы, так сказать, вышибает клин клином. Трудно сказать, эффективно ли данное средство, однако Маринка потихоньку втянулась в такую жизнь, свыклась с нею и менять ничего не хочет.
Есть еще Оксана, Ксюша, с которой Ася познакомилась в роддоме и с тех пор поддерживает дружеские отношения. Та встречается с мужчинами просто потому, что хочет чувствовать себя по-прежнему привлекательной и желанной для противоположного пола.
Про Кристину, меняющую мужиков, как перчатки, и говорить не приходится…
Ася вышла из лифта и остановилась перед дверью своей квартиры.
Интересно, какой же мотив у нее самой? Или его и нет вовсе, а просто ее угораздило влюбиться? Безоглядно, слепо и практически с первого взгляда. Разве такое бывает?
— Бывает, — тихонько сказала она самой себе и надавила на кнопку звонка.
Ей открыла Нинюся.
— Вот те на! Это что ж такое!
Ася не сразу поняла, что старуха имеет в виду ее вдрызг промокшие чулки и туфли.
— Дождь, Нинюся, — объяснила она, улыбаясь и стягивая обувь, — очень сильный. Зонтик в таких случаях не спасает.
— А почему так поздно? — недовольно проворчала нянька. — Ты обычно в шесть уже дома.
— Задержались. Решали насчет костюмов. — Ася раскрыла зонтик, пристроила его в углу и заглянула в гостиную. — Сергей пришел?
— Нет его, — все так же сурово ответила Нинюся, — звонил, что выезжает минут десять назад.
— Значит, сейчас будет. Давай накрывай на стол.
Нинюся кинула на Асю быстрый пристальный взгляд и удалилась, шаркая ногами по натертому до блеска паркету. Та вздохнула с облегчением.
Старуху она знает как облупленную, знает прекрасно, что если кто-нибудь из семьи задерживается без предупреждения хотя бы на полчаса, Нинюся начинает паниковать,
