Серега Младой не стал ни возражать его словам, ни подтверждать их: он просто перевел разговор на совсем другую тему:

— Я очень рад, что ты решил выступить на нашей стороне, на стороне тех босяков, которые хотят, чтобы и за колючей проволокой люди чувствовали себя людьми, а не быдлом, и не скотом! Не скрою, прежде чем пригласить тебя для этого разговора, я обратился к уважаемым людям, которые слышали про тебя, но никто из них не сказал о тебе ни одного дурного слова.

— Иных уж нет, а те далече! — недобро ухмыльнулся Сема–Поинт.

Но Серега Младой либо не заметил тона собеседника, либо не захотел заметить его:

— Я не знаю, как это ты делаешь, но то, что у тебя есть Божий дар чувствовать людей, это здорово! — сказал он, потом, чуть подумав, тихо проговорил: — Честно говоря, не позавидую тем людям, которые захотят пойти против тебя…

— Спасибо, конечно, на добром слове… — кивнул Сема–Поинт, затем плеснул по рюмкам коньяка и проникновенно провозгласил: — За то, чтобы никто из нас: ни ты ни я, не огорчился в будущем тому обстоятельству, что когда‑то мы познакомились друг с другом!

— Здорово сказал! — дрогнувшим голосом произнес Смотрящий, после чего чокнулся, залпом опрокинул коньяк в рот, заразительно крякнул и весело добавил: — Хороший ты пацан, правильный, есть в тебе что‑то такое…

Серега попытался найти нужное слово, но оно никак не приходило ему на ум, и вдруг его неожиданно осенило: он хлопнул в ладоши и воскликнул, довольный, что нашел подходящее определение:

— Настоящее! Вот точное определение моих ощущений! Точно, ты — настоящий! — повторил он и добавил: — Вот, что я хотел сказать!

— Ты тоже настоящий, — с улыбкой заметил Сема–Поинт.

— Ты прекрасно понял, что я имею в виду, — казалось, он сейчас обидится. — Ладно, поясню для слабо развитых, — Сергею явно захотелось точнее донести до собеседника то, что он осознал сам: — Например, я твердо убежден в том, что ты относишься к той породе людей, кто всегда держит данное ими слово. Ты никогда не предашь близкого человека. А кроме того, ты из тех немногих людей, которых невозможно сломать психологически, или кто‑то со стороны смог бы попытаться навязать тебе свое мнение…

— Ладно, сдаюсь: я все понял, — Сема–Поинт шутливо вскинул руки вверх и зашелся в хохоте, но потом резко оборвал сам себя и вдруг спросил: — Ты можешь организовать мне встречу с Костей Меченым?

— Зачем тебе? — удивился Серега Младой, потом прищурился. — Уж не вспомнил ли ты, что знавал этого пацана и раньше?

— Нет, не вспомнил, более того, точно уверен в том, что никогда ранее с ним не встречался, но мне очень хочется узнать подробности о человеке, с которым тот меня спутал! — честно признался Сема–Поинт и тут же спросил: — Но откуда ты знаешь о нашей с ним встрече? — и догадливо хлопнул себя по лбу: — Прапор уже успел доложить?

— Угадал, — согласно кивнул Сергей. — А про Бешеного я уже все узнал: через некоторое время после общения с Костей Меченым, Бешеного что‑то подтолкнуло к побегу и он сделал ноги, а позднее, как сообщили правильные люди, он погиб от рук продажных ментов…

— Погиб? — с огорчением вырвалось у Семы- Поинта: несмотря на то, что он никогда не слышал о своем двойнике, он искренне огорчился сведениям о его гибели.

— Погиб, — кивнул Сергей, — но меня настораживает, вернее сказать, удивляет тот интереснейший факт, что в тот злополучный побег Бешеный ушел с двумя своими «торпедами» …

— «Торпедами»? — переспросил Сема–Поинт.

— «Торпедой» называют у нас того, кто послан, чтобы замочить определенного клиента… — пояснил Сергей.

— А что они говорят?

— Кто?

— Ну, эти «торпеды»?

— Обе «торпеды» погибли и уже никогда ничего не скажут, — скривил губы Смотрящий.

— Жаль…

— Ладно, Бог им судья! — заметил Сергей.

— Согласен!

— Ты как тот Герасим: на все согласен! — подмигнул Сергей.

— Уверен? — нахмурил брови Сема–Поинт.

— Да шучу я, шучу! — добродушно усмехнулся Смотрящий.

Затем, чуть подумав, он, с некоторыми чертиками в глазах, поинтересовался:

— Ты мне вот что скажи: ты что, действительно, морально поломал убийц в той тюрьме, где сидел до суда, и навел порядок в одной из пресс–хат? — неожиданно перешел на другую тему Сергей. — Или это одна из легенд о тебе, которая запущена твоими доброжелателями?

— А ты как думаешь? — хитро прищурился Сема–Поинт.

— Я привык верить своим глазам, а не слухам, — уклончиво ответил Смотрящий.

— То есть ты хочешь убедиться на собственном примере в моих способностях? — улыбнулся Сема- Поинт.

— А ты что, против этого?

— Я только «за»! — пожал он плечами. — Но ты что, действительно, предлагаешь проверить мои способности на тебе самом или я что‑то не так понял? — он хитро прищурил глаза.

Серега Младой задумчиво посмотрел на собеседника и вновь ответил вопросом:

— Неужели такой спец, как ты, прошедший войну в Афганистане, награжденный не раз за боевые действия, не имеет в заначке каких‑то примочек, чтобы закрыть тему недоверия?

В этот момент Сема–Поинт понял, что если он подтвердит, что служил в армии и даже воевал в Афганистане, то это навсегда закроет ему путь к высшему криминальному званию. А если начнет отрицать и потом вдруг все откроется, то станет еще хуже: могут и наказать. Пока нужно «стереть» из памяти Сереги Младого информацию об его службе в армии и об Афганистане. Но сначала Семе–Поинту захотелось выяснить, из каких источников Сереге известны подробности из его биографии?

— Откуда ты знаешь про Афган? — спокойно поинтересовался Сема–Поинт.

— Я же говорил тебе, что попросил кое–кого из знакомых сообщить подробности из твоей жизни до ареста. Наверно, какой‑то человек и порылся в твоей анкете, — ответил Сергей, потом, сделав паузу, добавил: — Более того, я знаю даже то, что твоя невеста погибла при очень странных обстоятельствах…

В этот момент в голове Сереги Младого промелькнуло: не зря ли он заговорил о трагической судьбе невесты Семы–Поинта? Во взгляде Семы–Поинта он ощутил такую боль, что у него самого защемило сердце, и он пожалел о своем вопросе.

— Может, тебе известны и подробности ее смерти? — мгновенно осипшим голосом с волнением проговорил Сема–Поинт.

— Пока, нет, но… — Смотрящий сделал многозначительную паузу.

— Сергей, мне очень важно знать обо всех, даже самых незначительных подробностях ее гибели, — тихо проговорил он и даже наклонился вперед, как можно ближе к его лицу, словно хотел этим жестом показать своему собеседнику, насколько важна эта просьба для него.

— Давай договоримся о следующем: я никогда ничего не обещаю до тех пор, пока не уверен, что смогу это обещание выполнить, но тебе все же обещаю, что постараюсь сделать все возможное и даже невозможное. И поверь, если что‑то удастся узнать о гибели твоей невесты, то ты будешь первый, кто узнает об этом! А теперь вернемся к нашим баранам, — многозначительно заметил он.