— И что потом?

— А что потом, — прапорщик пожевал губами, — Сема–Поинт вдруг уставился на него в упор и говорит: ты, мол, парень, обознался, вижу тебя впервые, и ранее никогда не был на командировках. Мол, это моя первая ходка!

— И что Меченый?

— А Костя Меченый вдруг покачал головой и сказал, что да, наверное, он ошибся: мол, похож на его приятеля очень… — прапорщик преданно уставился на Смотрящего.

— И все?

Прапорщик наморщил лоб, пытаясь вновь и вновь проиграть в памяти весь разговор Кости Меченого с Семой–Поинтом. И вдруг вновь стукнул себя по лбу:

— Вспомнил! — он обрадовался так, словно нашел миллион долларов.

— Говори!

— Костя Меченый напомнил ему о том, как он, на той командировке якобы поломал каких‑то там ментов! — пояснил Федор.

— И что тот?

— А тот все твердит одно и то же: я ни я и лошадь не моя! А сам, между прочим, уже второй срок получил: за побег! Правда, сидел совсем ничего: пару недель каких‑то, и в побег ушел, — прапорщик победоносно взглянул на Серегу Младого, явно ожидая поощрения.

Смотрящий вытащил пару десяток и протянул вертухаю, потом спросил:

— Стакан водяры накатишь?

— Почему нет? Если нальешь, — довольно хмыкнул тот, пряча деньги в карман…

Поначалу Серега Младой хотел сразу вызвать к себе этого Костю Меченого, но подумал, что не стоит горячку пороть. Первым делом нужно обо всем спокойно поразмыслить.

Во–первых, Серегу Младого смущало, что Меченый, вначале уверенный, что узнал в Семе–Поинте какого‑то там Бешеного, так быстро пошел на попятный.

Во–вторых, Смотрящий решил разобраться, откуда ему самому известно погоняло «Бешеный»? Не могло же оно просто так, ни с того ни с сего, всплыть в памяти.

И, в–третьих, почему этот Сема–Поинт говорит, что у него первая ходка, хотя уже сидел, и второй срок получил за побег? Что‑то здесь явно не сходится…

Когда прапорщик ушел, Серега Младой еще и еще раз проанализировал полученную от него информацию. Кроме того, он, вспоминая общение со странным новеньким, все больше приходил к мысли, что не мог такой человек, как Сема–Поинт, проколоться на такой ерунде. Но и Костя Меченый не мог, ни с того ни с сего, узнать в незнакомце своего давнего приятеля.

Тогда что? Если Сема–Поинт не врет, то врет Меченый? А если и он не врет, то что?

Серега Младой принялся быстро ходить по своей «камере» из угла в угол. Неожиданно он резко остановился как вкопанный. А может быть, все гораздо проще: обыкновенное стечение обстоятельств? Просто Сема–Поинт действительно оказался очень похож на этого Бешеного. Но для полной уверенности, что это и является истиной, необходимо повидаться с первоисточником, то есть с Костей Меченым.

Он нажал на кнопку вызова, проведенную специально на пульт дежурного по корпусу.

Через минуту старший прапорщик открыл кормушку:

— Какие‑то проблемы? — спросил он.

— У меня — никаких проблем нет и быть не может! — сухо заметил Смотрящий, — Что, Федор уже сменился?

— Да, полчаса назад: может, я могу чем‑то помочь?

— Можешь… — кивнул Смотрящий. — Ты, вот что, Саныч, приведи‑ка мне Костю Меченого.

— Это что, фамилия такая? — не понял тот.

— Это его погоняло, — теряя терпение, ответил Серега Младой. — Ты чего, Саныч, контингент свой не знаешь?

— Извини, Серега, задумался.

— Какой я тебе Серега? — вспылил Смотрящий. — Для тебя я Сергей Данилович.

— Да, конечно, Сергей Данилович, — миролюбиво согласился тот. — Сейчас доставлю Меченого. Перед этим ему сказать нужно что‑нибудь?

— Ничего говорить не нужно, скажи просто: я, мол, вызываю для разговору…

Не прошло и часа, как Костя Меченый уже входил в камеру Смотрящего.

— Сан Саныч сказал, что ты хочешь меня видеть, — без тени беспокойства проговорил Костя Меченый, с интересом осматривая помещение.

— Ты ж вроде как бы «москвач», как сюда‑то занесло? — поинтересовался Серега Младой.

— Во–первых, не из Москвы я, а из Подмосковья: есть такой небольшой город под Москвой — Копотня называется, может, слышал?

— Даже бывал там, с вашим Рокотом встречался, перетирал с ним кое‑что.

— Отошел Темка–Рокот в мир иной, — со вздохом поморщился Костя Меченый.

— Замочили? — насупился Смотрящий.

— Нет, цирроз печени свалил, — Меченый пожал плечами, словно говоря: все там будем.

— Что ж, давай помянем: хорошим братишкой был, правильным, не гнилым пацаном был, — хозяин камеры направился к бару.

— Пацаном? — подхватил с досадой гость. — Он уже полтинник в прошлом году разменял, — потом догадливо ухмыльнулся: — Проверяешь, что ли?

— Зачем мне тебя проверять: за тебя люди уже слово сказали? — спокойно ответил Смотрящий, — пацаном я назвал его в босяцком смысле, — он плеснул водки в две граненые рюмки и предложил: — Пусть земля ему пухом будет.

Они выпили, не чокаясь и не закусывая. Потом, по знаку Сереги Младого, Костя Меченый опустился в кресло и приготовился слушать своего визави.

Смотрящий присел напротив и смотрел мимо гостя отсутствующим взглядом. Создавалось впечатление, что он хочет о чем‑то спросить, но не знает, как начать.

Косте Меченому некуда было торопиться, а потому он продолжил озираться по сторонам, впервые оказавшись в такой камере.

Серега Младой действительно не знал, с чего начать разговор: незадолго до прихода Кости Меченого ему сообщили одну информацию, которая сразу напомнила ему о том, когда он услышал прозвище Бешеный. В тот день он гостил у брата в Москве, у которого была назначена важная встреча с несколькими Ворами из пяти регионов Сибири. На этой встрече Саню Омского попросили быть третейским судьей.

Серега сказал брату, что может уйти и спокойно погуляет по Москве, чтобы не мешать встрече, но Саня Омский твердо заметил:

— Нет, братишка, пора мне тебя знакомить с авторитетными людьми.

— Еще ляпну что невпопад, — попытался возразить Сергей.

— А ты слушай больше и говори только тогда, когда тебя спросят: сам инициативу не проявляй! Среди братьев моих инициатива может быть наказана! — посоветовал старший брат и тут же подмигнул: — Но мне кажется, до расспросов дело не дойдет: виноватым будет не до расспросов, — и рассудительно добавил: — Виноватому нужно вину свою загасить.

Старший брат оказался прав: почти все время гости оправдывались друг перед другом и предлагали разные варианты, чтобы отмазать одного из своих близких, который не по своей вине попал в переплет. Если Сереге не изменяет память, то вина того парня заключалась в том, что он поручился за своего родственника, а тот его подставил. К счастью, сумма подставы оказалась не столь внушительной, и вскоре стороны, благодаря уму и таланту Сани Омского, пришли к мировому соглашению. Причем каждый из гостей был уверен, что именно он отделался гораздо меньшими затратами, чем его противник.