2. В кабинах загружались боеприпасы без укупорки, также отсутствовала вентиляция, благодаря чему скоплялась пороховая пыль.

3. В раздевалке 34 цеха скапливалось большое количество детонаторных трубок.

Все эти нарушения техники безопасности угрожали взрывом в цехах.

4. В цехах систематически выпускалась бракованная продукция, с трещинами на гильзах, с плохой покраской, с клеймением в котором в своем большинстве не учитывалось.

5. Я дал вредительскую установке проводить сборку 76 мм зарядов с двумя нормальными кружками, это вело к тому, что при стрельбе увеличивалось рассеивание и ухудшалась меткость.

6. В 1936 году в мастерскую было завезено 12000 152 мм снарядов, которые требовали полного ремонта. Эта работа была проведена вредительски. Ремонт был проведен вредительски и впоследствии эти снаряды заново ремонтировались. Таким образом произошла задержка выпуска готовой продукции и лишняя затрата государственных средств».

* * *

В области учета и контроля в мастерской, по словам Массалова, царила полная анархия. А он относился к этому по-вредительски.

Авторский комментарий

В общем, он не нужен, если вспомнить, какие требования были к противопожарным предосторожностям при работе с порохом. Работать на настеленном на полу брезенте, собирать просыпанные зерна пороха влажной тряпкой и высыпать в ведро с водой и пр.

12000 152 мм снарядов — как сказано ранее, расход таких снарядов на день напряженного боя 75 на орудие. Итого это расход на первый месяц войны для 40 орудий, то есть полного стрелкового корпуса (3 стрелковых дивизии) и даже с небольшим запасом.

* * *

На этом допрос был прерван, потом к нему вернулись, и Массалов подтвердил сказанное им 10 сентября,

Добавил, что ему известно, что Булгаков дал вредительскую установку увеличить штабелевку в хранилищах больше нормы.

Далее в деле приводится выписка из протокола допроса от 29 июня 1937 года Белова, где тот сообщил, что ему известен как участник заговора Массалов. Кем он был вовлечен в заговор — Белову неизвестно.

Далее следует выписка из протокола допроса Киселева, рассказывающая о вербовке им Массалова теми же словами, что привел и Массалов.

Затем приводится выписка из протокола допроса Шумиловского, где тот называет Массалова участником заговора, о чем ему известно от Белова. Кроме того, Массалов неоднократно в разговорах восхвалял Троцкого и выражал неверие в стахановское движение, а также то, что у себя в мастерской он это движение развалил.

20 сентября 1937 года состоялась очная ставка Белова и Массалова, на которой они оба дали показания, что об участии в заговоре друг друга они узнали в беседе 3 мая 1937 года.

4 октября 1937 года состоялось предварительное заседание ВКВС, а 5 октября основное заседание, подсудимый признал свою вину полностью в преступлениях, предусмотренных ст. 54-1Б, 8, 11 и полностью подтверждает свои показания на предварительном следствии. Дополнить их ничем не может.

В последнем слове попросил пощадить его.

Приговорен к ВМН и приговор приведен в исполнение 6. 10.1937 года.

23 июля 1957 года реабилитирован в связи с отсутствием состава преступления.

Родственники Массалова подняли вопрос о компенсации утраченного в результате ареста и осуждения имущества, тем более, что жена Массалова была также осуждена, поэтому родственники Массалова забрали его дочку и то, что могли унести с собой, остальное имущество осталось, и судьба его неизвестна.

13 октября 1958 года в качестве свидетеля допрошен Ковальчук Афанасий Давидович, тогда служивший на складе № 27, а ныне живущий в Винницкой области.

Летом 1937 года он был понятым при обыске. Он подтвердил существование в квартире Массалова большинства названых родными вещей.

В итоге компенсация составила 3914 рублей 20 копеек без скидки на износ, а с ней 3021 рубль 25 копеек.

Дело Булгакова Нестора Ивановича

Выписка из протокола от 7 декабря 1937 года, город Куйбышев:

«Булгаков Нестор Иванович 1889 года рождения, уроженец г. Тамбова, русский, гр — н СССР, из рабочих, служащий. Образование незаконченное среднее, состоял членом ВКП(б) с марта 1917 года по август 1937 года, исключен за политическую слепоту и потерю классовой бдительности, не судим. До ареста — пом. начальника 4 отделения Артотдела ПРИВО, интендант 2 ранга.

В.: За что вы исключены из партии?

О.: Исключен в августе 1937 года за то, что, будучи председателем проверочной комиссии по чистке парторганизации Крюковского вагоностроительного завода в 1934 году в рядах партии я оставил бывш. меньшевиков, эсеров и троцкистов, хотя имел предупреждение и данные, уличающие их в принадлежности к антисоветским политпартиям. Исключен из партии и за то, что, будучи начальником и комиссаром военного склада, имел связи с врагами народа Киселевым, Поповым, Кофановым и др.

В.: Кто такой Киселев?

О.: Нач. артснабжения Киевского военного округа, бывш. белый офицер, мой бывш. непосредственный начальник

В.: Объясните характер вашей связи с Киселевым.

О.: Связь эта носила исключительно служебный характер. Киселеву я был подчинен как нач. артсклада № 27 и работал под его непосредственным руководством.

В.: Вы говорите неправду. Нам известно, что Киселев-участник военно-фашистского заговора и вы были связаны с ним по к.р. диверсионной и вредительской работе на складе № 27.

О.: Мне известно, что Киселев арестован, как враг народа, но о принадлежности его к военно-фашистскому заговору я не знаю. По к.р. вредительской и диверсионной работе я с Киселевым связан не был.

В.: Вам предъявляется показание Киселева от 27.06 1937 года, уличающие вас в к.р. вредительской и диверсионной работе по складу № 27 Намерены ли вы говорить правду?

О.: Уличенный во лжи должен признать, что я являюсь участником к.р. вредительской и диверсионной группы военно-фашистского заговора, в чем я признаю себя виновным.

В.: Кем и когда вы были вовлечены в заговор?

О.: Летом 1935 года начальником артснабжения Киевского военного округа интендантом 2 ранга Киселевым Евгением Яковлевичем.

Летом 1935 года, вскоре после назначения Киселева начальником артснабжения я был вызван к нему для доклада о состоянии склада № 27. После доклада мною перед Киселевым было поставлено ряд вопросов, требующих немедленного разрешения. В частности, я просил Киселева о быстрейшем испытании порохов в связи с новым приказом Наркома Обороны, сокращающим сроки испытаний порохов и высказал ему свое недовольство руководством АУ РККА, периферийными органами по комплектации артвыстрелов, т. к. многими элементами, необходимыми для комплектации АУ РККА не снабжало.

Я заявил Киселеву, что мне совершено непонятно отношение АУ РККА к вопросам обороноспособности страны.

Киселев начал в завуалированном (sic!) тоне разъяснять мне, что эти безобразия происходят не по вине АУ РККА, а вызвано тем хаосом и произволом, которые обусловлены производственной немощью страны. низким техническим уровнем наших военспециалистов и той неразберихой, которая твориться в стране и армии.