Затылок холодит стылая земля. Кто-то дышит прямо в лицо. Фу-у! Ну и вонь! Кто-то большой заслоняет медленно светлеющее небо. Вонючий силуэт становится яснее, прорисовывается полосатая морда… Тигр!!!

«Хочешь бежать быстрее?» — придавили к земле грохочущие слова. Каждая клеточка тела задрожала, завибрировала, тело поплыло во все стороны, как масло на сковородке, и… пропало. Только одна голова, и ничего больше!

«Хочешь бежать быстрее?» — огромными валунами звуки посыпались прямо в лицо, сталкиваясь, высекая искры. Бежать от тигра? Нет!!!

Необычайно остро и отчётливо, словно в далёком детстве, воспринимаются звуки и запахи. Изо всех сил сжимаются веки, но звуки легко проникают через кожу лица. Тигр всё так же стоит надо мной и по-прежнему осторожно меня обнюхивает — сопение ноздрей и шуршание усов то ближе, то дальше, то справа, то слева. Обнюхивает то ладони, то карманы, то ноги, то живот. Стучат камушки, осыпаясь с лап, хрустят сухие листья.

— Эй! Эге-гей! Улю-лю! — вдруг загомонили в отдалении людские голоса. Упал и покатился неподалёку камень. Зашелестели уходящие тигриные шаги. Отогнали. А в голове вдруг закружилась цветастая музыка, легкий красивый голос по-оперному чётко выпевает каждое слово: «Хо-очешь бежа-а-ать бы-ыстре-е-е-е?» «Да-а, да-а, да-а!» — мысленно пою в такт музыке.

— Вот как вы считаете — может ли безоружный человек тигра напугать? — прищурив хитрые глаза, спрашивал нас старый пасечник.

Вокруг, сомкнутые ночной чернотой, стояли тесно великаны-деревья. Морщинистая кора тускло отсвечивала бликами костра. Оглушающую тишину лишь изредка вспугивали далекие вскрики филина. Даже пламя беззвучно съедало сухие сучья, раздвигая ночную свежесть мягким теплом. Неожиданный вопрос пасечника отбросил подступающую дремоту. Нет, никто из сидевших у костра на вопрос его ответить не мог.

— Ну, слухайте, коли так, — задымил папиросой старик. — Была у меня собака. Дик. На вид так себе: дворняга. Но на охоте — других таких поискать. Еще восьмимесячным щенком пошел он на кабана в своре с другими собаками. Но неудачно. Сильно поранил ему секач заднюю ногу и, видно, нерв задел: болталась нога, как тряпка. Пришлось на руках нести домой. Думал — всё, лапа действовать уже не будет, но со временем отошла. И наступила для Дика тяжелая, но азартная жизнь: зимой на охоте верный помощник, летом на пасеке надежный сторож.

Когда спас меня от медведицы, что забрела на пасеку с медвежонком, понял: цены ему нет. И на охоте Дик останавливал любого секача и держал, пока я не подоспею. Да, всякое бывало. Один раз попался Дик в капкан и чуть не месяц в нём сидел. Хорошо, что морозов тогда не было. Охотник же — хозяин капкана — боялся к нему подойти и освободить, пока Дик совсем не ослаб. Домой приполз из последних сил. Страшно смотреть на него было: скелет, обросший шерстью. Но ничего, бульончиком отпоили. Думал, такому опытному псу обеспечена долгая жизнь. Но не тут-то было…

Пошёл как-то я на рыбалку и взял Дика с собой. Он сильно просился побегать: долго уже сидел на цепи. Пока в ключе набирал ручейников, Дик бегал рядом, потом, кого-то почуяв, убежал на сопку и скрылся за увалом. Час прошел, а его все нет и нет. На душе у меня неспокойно стало. Полез я на сопку, направился следом. Свистел, кричал — ни звука. Стало темнеть. Повернул домой один. Ночью не мог заснуть, выходил несколько раз: проверял, не прибежал ли.

Утром пошёл на поиски.

Нашёл то место, где видел Дика в последний раз, определил направление и двигаюсь, приглядываясь: не взрыт ли где лист, не оставлен ли где след или клочок шерсти? Шёл, шёл, поднялся на другую сопку. Посмотрел сверху: чистый склон — ни следов, ничего и никого. Посреди, на открытом месте — кедр. Спускаюсь к кедру. Когда уже проходил мимо, из-под него выскочил тигр и с рыком кинулся на меня! И как я его на чистом месте не увидел?! Он лежал, затаившись, — точно куча старой листвы. От неожиданности я закричал, расставил руки и… прыгнул тигру навстречу. Тигр… увернулся и, продолжая реветь, — убежал… Состояние мое было спокойное, даже геройское. Огляделся вокруг, увидел кучку листьев, разгреб… Тигриный помет и лапа — всё, что от Дика осталось…

А через полчаса так меня стало лихорадить! Часа два трясло, как осиновый лист! Долго в себя приходил…

* * *

Рассказ старика, так поразивший наше воображение, вызвал горячие споры. О человеческих возможностях, о месте человека на земле, о его предназначении, о жизни, о судьбе. Долго говорили. Только старик сидел безучастно, не слыша никого, с тихой улыбкой смотрел на огонь и все гладил и гладил дремавшего рядом молодого пса.

— Ну, скажи ты мне, Иваныч: почему мне так не везёт? Вот ты чуть не каждый месяц тигра встречаешь. А я десять лет уже прожил в районе, но всё не удается на него посмотреть. Только следы.

Вдруг, ни с того ни с сего, заглушая надсадный вой двигателя, отозвался директор лесхоза. Сидел же, дремал:

— Тебе что, Петрович, сон дурной приснился? Ну, не видел — и чёрт с ним. Хоть зверюга интересный и красивый, но я, как увижу тигра, будто душу кто перевернёт. Неприятно. Вот и удэгейцы говорят, что встреча с амбой приносит несчастье.

Заснеженная колея лесовозной дороги крутилась вокруг валежин и скал узкой долины горного ручья, сползала с обрывов и карабкалась на склоны. Лесовоз осторожно пробирался колеёй, звеня максимальными оборотами на подъемах: нагрузили сегодня как никогда. Небось кубов четырнадцать. Да. Никак не меньше.

— Ну, Петрович: спал же всегда, когда со мной на лесосеки ездил. А тут, посреди пути — как кто толкнул: «Ну, скажи ты мне, Иваныч, почему тигра не встречу?» Оно, конечно, интересно хоть разок взглянуть на такого зверюгу. Но это как повезет.

— Отец вот мой всю жизнь лесником в заповеднике работает, но тигра так ни разу и не встретил. Много раз и рёв его слышал, и следом ходил. Но вот не видел — и всё тут. Не судьба. А в позапрошлый год, помнишь? — Из Москвы на день ко мне проездом родственница заезжала дальняя. Тайги никогда не видела! Так не успел автобус с перевала спуститься: нате вам — через дорогу тигрица с двумя годовалыми тигрятами переходит. Сама перешла, а тигрята автобус увидели и посреди дороги легли, как в засаде. Прижались, говорит, съежились и ни с места.

Стоит автобус. Перед ним в пятнадцати метрах два тигрёнка, а неподалеку в кювете мамка их нервничает, хвостом по снегу бьёт. Картина!