Настя замолчала, а я заметил боковым зрением, как она задрала руки наверх, за голову, и пытается расстегнуть колье. Начинается, блять! Щас в морду мне ожерелье швырнет, и скажет, что она не такая!

– Настя, перестань! – пытаюсь успокоить я девочку, но она и не думает переставать. – Что ты делаешь?

– Ты слепой что ли? – с сердцем отвечает она. – Хочу, чтобы ты забрал свою побрякушку! Чтобы она тут не брякала!

– Не буду я ничего забирать! Это подарок!

– Да ты с дуба рухнул? – не унималась девчонка, продолжая яростнее дергать застежку на колье. – Я думала, ты просто хочешь позлить бывшую? Здесь нет Миланы! Забрери обратно! Я не буду с тобой трахаться за сто тысяч долларов!

Еще не сняла, а уже верещит: "Забери"! Там застежка хитровыебанная, хрен она сама ее расстегнет без посторонней помощи.

У Насти не выходит красиво швырнуть мне в харю брюлики, поэтому она начинает злиться еще больше. А мне смешно! Вы бы видели эту злюку психованную! Мордочка красная, рученки затекли уже, ноздри раздуваются, как у драконши!

– А бесплатно будешь? – не удержался я от подкола.

– Я не знаю, может и буду! Только сними его с меня!

Я паркую машину у ее подъезда, и у девчонки начинается настоящая паника. Она так истерит, будто у нее на шее не золото, а отрава, кислота, паук мохнатый.

– Давай поднимемся к тебе, и я помогу снять колье! – предлагаю я, в надежде, что мне удасться проникнуть в ее хату. А там уже разберемся.

– Ага! Сначала колье, потом платье, а потом и трусы с меня снимешь? Хитренький какой! Да черт! – обреченно выдыхает Настя, и сдавшись, устало роняет руки на колени. – Помоги! – Поворачивается спиной ко мне.

Настя отодвигает со спины водопад своих волос и чуть наклоняет голову вперед, чтобы мне было удобней добраться до застежки. Видно каждый ее позвонок, и каждый я хочу поцеловать. Я кладу руки на ее обнаженные плечи, Настя шумно вздыхает и замирает в ожидании. Не люблю трахаться в машине, но походу, придется.

– Настя, посмотри на меня! – прошу я, и разворачиваю к себе лицом. – Я еще раз повторяю, это мой подарок, и ты его достойна. Думаешь, я просто выебнуться перед Миланой решил? Конечно же нет. Теперь ты моя женщина, и достойна самого лучшего. – Настя вспыхивает, опускает смущенно глаза и закусывает губу. Нравятся мои слова? Щас я налью ей в уши! Сто лет этого не делал. Надобности не было, и так давали. Все навыки обольщения растерял. – Ты, как ангел, который спустился с неба, чтобы подарить мне свою нежность и тепло! Разве ангелы трахаются с простыми смертными? – Беру ее за подбородок и Настя смотрит на меня во все глаза. – Ангел может подарить мне хотя бы поцелуй?

Настя приоткрывает ротик и сама тянется ко мне, чтобы поцеловать. Вот так-то лучше! Девчонка хорошо целуется: смело, податливо. Как будто отдается мне всей душой во время слияния наших губ.

– Черт, как неудобно, – выдыхаю я, оторвавшись от нее на секунду. – Иди-ка сюда! – Тяну девочку к себе, чтобы усадить ее верхом на свои бедра.

Мне останется просто расстегнуть ширинку и насадить эту психованноую сучку на свой горящий кол. Попалась, Настенька?

"Ангел, который спустился с неба! Нежность... тепло..."

Вот это он стелит! А сам у же за сиськи схватился. Обеими руками!

Ой, я с него не могу! Думает, я сейчас уши развешу и ноги раздвину? Приятно, конечно, такое слышать от красивого мужчины. Да кому не будет приятно? И целоваться с ним офигенно! А от его прикосновений, хочется поскорее перелезть на его сиденье, оседлать этого жеребца верхом (это из книг), чтобы прижаться к мужчине всем телом, чтобы он трогал меня везде своими сильными руками и обцеловал меня всю.

В машине, действительно неудобно. Антон продолжает тянуть меня на себя, не прекращая целовать. Я упираюсь, и тогда он сам придвигается ближе и ближе... Загоняет в угол, точнее вжимает в сиденье.

Страсть захлестывает нас обоих. Поцелуи становятся требовательными, касания грубыми и нетерпеливыми. Воздуха в салоне становится катастрофически мало, запах мужчины заполняет собой все пространство, мои легкие, оседает на моей коже. Мне становится жарко, Антону, видимо тоже, потому что он уже скинул пиджак и расстегнул сорочку.

Мне хочется увидеть его грудь и живот, его татуировку на руке, потрогать руками его кожу. Я хватаюсь за полы его сорочки, чтобы распахнуть ее сильнее, или разорвать к черту от возбуждения, но в этот момент слышу треск своей собственной одежды. Антон нечаянно разорвал на мне платье? Или специально?

Он лишает меня возможности подумать об этом, потому что как только растерзанная ткань съезжает с меня клочками вниз, Антон припадает своим колючим лицом к моей груди. Я выгибаюсь ему навстречу. Мне и щекотно, и больно от его щетины, и сладко одновременно. Я вмиг покрываюсь мурашками, хватая ртом вязкий, густой воздух.

Сначала мне все ляжки исцарапал, потом лицо, а сейчас шоркается об мою грудь. Я уже не понимаю, хорошо это или плохо? Нравится мне его борода или нет?

– У тебя охуенные сиськи! – хрипит Антон, зарываясь между ними носом. – Ты вся охуенная, Настя! Хочу тебя, пиздец! Сладкая моя девочка, какая же ты сладкая! М-м-м...

Он берет мою руку в свою и тянет ближе к себе. Прикладывает к чему-то теплому и твердому, с большим набалдашником. Я обхватываю ЭТО рукой, трогаю пальцами, глажу, сжимаю. Это селектор? Определенно это он. Зачем Антон хочет, чтобы я его потрогала? В его обществе нужно перестать уже удивляться. От него можно ожидать всего, чего угодно.

Я крепче вцепляюсь пальцами в рычаг, Антон глухо стонет, и в этот момент меня осеняет смутной догадкой...

Я открываю глаза и смотрю прямо на рычаг. А там... не рычаг! Мамочки, это член! Самый настоящий! Но торчит, как селектор, и такой же большой.

Я ахаю, тут же одергиваю руку и закрываю лицо руками.

Вот это он разошелся! Я отмираю и судорожно пытаюсь натянуть на себя то, что осталось от моего платья, но руки так трясутся, что не выходит ни черта.

– Настя! – зовет меня Антон.

Я снова замираю, смотрю на его удивленное и недовольное лицо, затем на его член, и окончательно трезвею.

– Мне пора! – выдыхаю я и дергаю ручку двери, открывая ее.

Одной рукой я прижимаю к груди драные лоскуты, чтобы хоть как-то прикрыться, а другой нащупываю свою сумку на полу.

– Ты куда? Ты совсем что ли? – возмущенно вопит Антон, но я уже высовываю одну ногу из салона.

Надо валить отсюда, да поскорее!

Прохладный воздух с улицы мгновенно охлаждает мое тело и мою голову, хоть между ног по-прежнему горячо. Вот там-то не мешало бы охладть в первую очередь, а не то...

Сильная мужская рука хватает меня за предплечье, не давая уйти.

– Куда, идиотка? – рычит Антон. – Сядь на место! И дверь закрой!