Еще более сильную тревогу вызвало решение о закрытии акушерского отделения больницы, то есть родильного дома. Работники лишались привычной и любимой работы… (…)

Но основания для закрытия роддома очень серьезные: экспертиза технического состояния здания выявила аварийное состояние чердачного перекрытия (…).

Кроме того, уровень оказания медицинской помощи в нашем родильном доме настолько не соответствует современным требованиям, что это было известно даже потенциальным пациенткам, многие из которых добровольно уезжали в родильные дома Санкт-Петербурга (…)

Какова причина, вынуждающая авторов статей чернить до неузнаваемости объективно правильные действия, пусть будет их тайной.

Создается впечатление, что кое-кто из сотрудников ТМО (…) района мечтает о должности главного врача ТМО и инициирует статьи подобного толка. Однако, все тайное становится явным, но это – дело будущего.

Важно, чтобы все действия главного врача ТМО привели к абсолютно положительным результатам».

Конец. Подписано заместителем главы теруправления (ФИО).

* * *

…Точка, как и в первой части, вездесуща. Ее, повторимся, можно ставить в любом месте – просто обе части хотелось уравнять в объеме. Что и получилось. Будет ли третья? Не стоит загадывать. Бунин в своих «Окаянных днях» описывал финна, попавшего на некий обед с участием Маяковского, где наскотничал сперва Владимир Владимирович, а вслед за ним – все остальные. Финн, не знавший по-русски, начал кричать: «Много! Много!» – потрясенный, как подчеркнул Бунин, «избытком свинства». Аналогия очевидна. Вот что примечательно: даты! Сравни, читатель, то, что стоит под частью первой, с тем, что проставлено под второй. А после – объем: страницы и килобайты. Ты ничего не замечаешь? Точно?..

январь – июнь 2000

А колпаков у нас почти не носят. Типа: а зори здесь тихие…

Хватит предисловий. Поехали, погнали. Время не ждет.

«Несмотря на абстиненцию, Мы пойдем на конференцию!»

Больница. Раннее утро. Заведующий содружественным неврологическим отделением С. по пьяной необходимости заночевал на работе. Утром, чтобы не светиться, вышел на воздух, искупался, поел малины в кусте. Встретил заведующего лечебной физкультурой вместе с ИО начмеда, не вполне трезвых с вечера. ИО, замешкавшись, осведомился:

– А вы уже приехали на работу?

– Да.

Тогда ИО ни с того, ни с сего обратился к своему спутнику-физкультурнику:

– Ты зачем вчера мою малолетку-сколиозницу вы…л?

– Я не помню, что вы…л, я был пьяный.

* * *

Невропатолог С. собрался домой. Попрощался со всеми за руку. Будучи спрошен, кто сегодня дежурит, ответил, что не имеет понятия. И поехал домой, на электричке.

Дальше случился «Транссибирский Экспресс», кино. Тревогу забила кухня, не дождавшись доктора на обед. Кинулись смотреть, кто дежурит, и оказалось, что это С. Снарядили погоню. Больничный рафик помчался к поезду на перехват. Бригада приемного покоя прочесывала состав с двух концов, в белых халатах. Потом подкараулили следующий, но – напрасно. Поезд ушел.

* * *

Начмед-академик, собравши вассалов, начал зачитывать поступившую благодарность. Экспромта он не подготовил и стал читать, как есть, с листа: спасибо, имярек, за то, что вы есть, и так далее, за ваши золотые руки, за ваши чуткие сердца, за ваши добрые глаза, за вашу любовь и самоотверженность, но только вот хорошо бы, чтобы была комната для подмывания и мытья ног: и пошло-поехало.

– Ой, ой, – академик запнулся и схватился за сердце.

* * *

Хирург-уролог К. назначил свидание девушке.

– Встретимся через неделю. Я приглашаю вас на доклад: «Недержание мочи у женщин». Все докладчики – очень хорошие люди.

* * *

Дочка хирурга Ш. ходила в музыкальную школу – недолго, потом перестала. Скрипка, взятая напрокат, пролежала в приемном покое два месяца. Наконец, она попалась на глаза урологу К. – как раз когда они с хирургом уже ополовинили литр.

К. взял скрипку и начал пилить. Когда стало ясно, что им уже пора на Кин-Дза-Дзу исполнять «Маму», на звуки пришла заведующая приемником и молча воззрилась на них сквозь очки.

К. укоризненно прижал руку к сердцу и успокоил ее:

– Мы же интеллигентные люди.

* * *

Заведующий лечебной физкультурой не посмел пойти на конференцию. Стоял у входа и шатался. Вышла психиатр, румяная крепкая женщина, очень активная, потянула носом: «Похмельем здесь от кого-то пахнет!»

* * *

ИО начмеда пришел бритый налысо, весь в шрамах и крови. По всему было видно, что брил его накануне друг-физкультурник. Или сам брился. Глупо улыбаясь, он спросил у невропатолога С.:

– Видишь, какой я?

– Вижу, – ответил тот.

ИО начал слоняться по этажам и натолкнулся на начмеда-академика. Тот скорбно застонал:

– Я же завтра читаю доклад по итогам года! Как же вы будете присутствовать?

* * *

Позднейшая, почти современная (2003 год) притча-вставка: начмед-академик собрал докторов.

– Нам выделяют очень большой транш, – сообщил он озабоченно. – Освоим ли?…

Освоим. В администрации родился план прорыть во дворе больницы артезианскую скважину.

* * *

Рассуждения коллеги о дежурной терапевтше: хорошо живется дуре! Все она делает правильно, никаких к ней нет претензий. Ну, трудно немножко окружающим – так что с того?..

* * *

Вот, о ней же. Купила на дежурстве две селедки. Огромные! И съела за общим столом. Только хвост успели откупить.

* * *

Обед. Разговоры в сестринской.

– Я читала книгу про японскую пытку. Там в задний проход запускают мышь!

Л., медсестра:

– И что? Что – он за хвост не может ее вытащить?…

Пауза.

– Ну, может быть, руки связали, или нет их вообще уже…

Раздумья.

Запальчиво:

– Все равно. Ну, доберется она до дерьма, нажрется, сдохнет – и все!

* * *

Заведующая отделением явилась на работу в половине первого белой июньской ночи. Устроила скандал в гардеробе: почему не пускают? И лифты не работают? Покормили, уложили спать.

* * *

Всего групп инвалидности – три. Заведующая написала больному шестую. И родился он, опять же, в 19995 году.

…Сенсация! Прошел слух, будто подала заявление: увольняется. Вот посмотрим, кто первый: автор или она?