приемной семьи, в которой жила, и прошла три квартала одна в темноте, чтобы встретиться с этим парнем в какой-то круглосуточной забегаловке, где подавали худший пирог с пеканом, но делали приличный шоколадный молочный коктейль, который он в итоге выпил сам, так как этот придурок меня подставил. Когда через два часа я вернулась домой, то заплатила за эти два часа двухсуточным пребыванием в чулане, где меня заставили помочиться прямо там, где я сидела. То, что должно было стать одной из лучших ночей в жизни молодой девушки, превратилось в один из тех моментов, которые я хотела бы запереть в шкафу и забыть, что они вообще были.

Я ступила на деревянную палубу, и легкий летний ветерок, отгоняя влажный летний воздух, приятно коснулся моей разгоряченной кожи. Я огляделась по сторонам, когда услышала его ровный баритональный голос, от богатства которого у меня заколотилось сердце.

— Я здесь.

Я подняла глаза и увидела, что он прислонился к барьеру на верхнем уровне яхты. Он указал на винтовую лестницу слева, и я поняла, что провела на этой яхте несколько недель и ни разу не поднималась на верхний уровень. Мой пульс бился как барабан, а тысяча крыльев бабочек вызвали шквал волнения, предвкушения и неуверенности. Не было никакой логической причины для того, чтобы я чувствовала себя так, как сейчас, чтобы я с таким нетерпением ждала предстоящей ночи. Сердце колотилось от страха перед этим мужчиной, а сейчас оно парило без страха, как в ночь первого свидания. Какая-то часть меня молилась, чтобы все не закончилось тем, что я дорого заплачу за то, что почувствовала хоть капельку надежды.

Мои туфли на каблуках коснулись верхней палубы, и мое сердце заколотилось, когда я обнаружила Сэйнта, стоящего у барьера, в светло-голубой рубашке с открытым воротником, которая подчеркивала цвет его глаз в лунном свете.

Его рукава были закатаны до середины руки, и я могла видеть толстые вены, которые пульсировали силой. Под безупречной кожей скрывались накачанные мышцы. Темно-флотские брюки идеального покроя, которые были на нем, лежали на бедрах и напоминали мне об идеальном V, скрывавшемся за поясом, — той части его тела, которая была у меня на виду, когда я держала его во рту, вынужденная брать каждый дюйм его длины. Казалось бы, это воспоминание должно вызывать у меня тошноту, отвращение. Но это не так. Тогда я видела монстра, а сейчас — квинтэссенцию классического альфа-самца, скрывающегося за маской зверя. Марчелло Сэйнт Руссо был воплощением совершенства. Отсутствие галстука и пиджака не ослабляло власти, которую он излучал. От него волнами исходило полное господство, и оно разбивалось о каждую мою косточку. От одного его взгляда мое тело жаждало подчиниться ему. И пока он сосредоточился исключительно на мне, сгибая руку, чтобы сделать глоток из фужера с шампанским в руке, было до боли очевидно, что он тоже это видит. Мое влечение к нему. Эта сюрреалистическая тяга к нему, к человеку, который когда-то был моим жестоким похитителем, а может, и сейчас им является, но если быть честной с собой, то я бы признала, что нахожусь здесь не потому, что меня заставили, а скорее потому, что я сама этого хочу.

Его жидкий взгляд прошелся по моему телу, словно впитывая его.

— Ты прекрасно выглядишь. — Его глаза нашли мои, и я затаила дыхание, когда он подошел ближе. — Красный. Тебе следует носить его чаще. Он продолжал приближаться ко мне, и я была уверена, что мое сердце вот-вот вырвется из груди.

Я затаила дыхание, когда он замер в нескольких дюймах от меня, возвышаясь надо мной, как гора, высеченная из силы и мощи. Величественный. Его знакомый запах был едва уловимым, но достаточно сильным, чтобы заставить мои ноги ослабеть.

Он протянул руку и провел костяшками пальцев по моей шее, и я вздрогнула.

— Как я уже говорил, мне нравится, когда ты убираешь волосы. Тебе идет. — Его голос был гладким, дерзким и пронизанным соблазном, он четко произносил каждое слово, а его густой итальянский акцент гипнотизировал меня. На мгновение, когда наши взгляды встретились, я была уверена, что он меня поцелует. Мои губы покалывало от предвкушения, а тело было готово к восторгу зверя. Чудовища. Моего мужа.

Разочарование захлестнуло меня, когда он оторвал свое прикосновение от моей кожи.

— Моя прекрасная тайна, теперь моя прекрасная жена.

Его слова напомнили мне о том, как мы оказались здесь, как мы оказались в этом самом моменте.

— Ты говоришь как заботливый муж.

— А кто сказал, что я не такой?

Я недоверчиво приподняла бровь.

— Слишком много шампанского?

Его богатый, но скромный смех отозвался в моей душе.

— Пойдем, насладимся ночью, которую Елена запланировала для нас.

Когда он повернулся и отошел в сторону, показался романтический столик, накрытый на двоих, и я не могла не улыбнуться.

— Похоже, твоя тетя пытается создать немного романтики.

— Это моя тетя Елена. Старая романтичная особа в душе. — Святой, как джентльмен, выдвинул стул, и я села. Как будто мое сердце не билось так быстро, он положил обе ладони на мои обнаженные плечи, его прикосновение было прохладным и приятным на фоне вечернего зноя.

Он наклонился и прикоснулся губами к изгибу моего уха.

— Красный цвет твой, Мила, вы едены. Будь то цвет твоего платья или оттенок твоей кожи, горящей от укусов кожи моего ремня.

Я затаила дыхание, и он сжал мои плечи, дразня кожу своими прикосновениями, прежде чем отстраниться. Несколько недель назад я бы вздохнула с облегчением, когда он отстранился, но не сегодня. Сегодня все было по-другому. Ядовитое, но вызывающее привыкание. То, чего я жаждала несмотря на то, что это отравляло меня.

Сквозь мерцание пламени свечи он бросил на меня знающий взгляд и улыбнулся.

— Ты краснеешь, Мила.

— Ты играешь со мной.

— Кто сказал, что я играю? — Он налил шампанское в фужер, и я наблюдала, как его опытные пальцы управляются с хрупким хрусталем, а пузырьки образуют маленькие дефекты на стенках бокала. Когда он поставил фужер на стол, его сапфировые глаза нашли мои и пригвоздили меня к креслу. — Но, если бы я играл в игру, ты должна знать, что я всегда выигрываю.

— Не сомневаюсь.

На его лице сохранялась дерзкая ухмылка, а полные губы были как всегда соблазнительны. Он расслабленно откинулся на спинку кресла.

— Ты уже подумала, какой вопрос задашь мне завтра?

— Нет. — Я заправила за ухо выбившийся локон. — Думаю, я решу, что спросить в тот самый момент.

— И тогда ты в конце концов потратишь впустую еще один вопрос, как