— Ты хорошо выглядишь, Кэш.

— Спасибо.

Ему действительно хотелось выглядеть хорошо. Он побрился чище, чем обычно, и заправил новую белую рубашку в брюки от костюма, который привез с собой для деловых встреч.

— Ты тоже чудесно выглядишь, — сказал он Марли. Сегодня она выбрала элегантный черный брючный костюм и распустила волосы. Поверх костюма она надела длинное черное шерстяное пальто. — Очень эффектно.

Она улыбнулась.

— Спасибо.

Он обнял ее за плечи и притянул к себе.

— Мне не верится, что неделя кончилась, — пробормотал Кэш, целуя ее в макушку. Но он был доволен. — Сегодня после нашей победы в «Рейтинге свиданий» ты будешь вся моя, Марли Беннинг.

И подумать только, что на Новый год я поклялась держаться подальше от мужчин! — отметила про себя Марли.

Она улыбнулась ему. Льняные развевающиеся волны волос дразнили его губы, напоминая о том, какой она была час назад, когда лежала обнаженной на белых атласных простынях, а он ласкал ее.

Страсть затопила Кэша при этих воспоминаниях, и ему пришлось сосредоточиться, чтобы вспомнить, куда они направляются и что ждет его впереди.

Ему очень хотелось рассказать Марли, с какой целью он приехал в Нью-Йорк, и почему собирался использовать одну из сестер Беннинг, и, самое главное, что Марли изменила его жизнь и поколебала его планы.

Кэш хотел ее прощения. Но для этого она должна узнать всю правду. И он воображал, что же будет, когда он откроет ей эту правду. Ее глаза станут темнее ночи, а душа вновь испытает удар от предательства, которое она уже познала, когда ушел муж, — предательства, от которого, как она полагала, уже почти излечилась с помощью Кэша. И Марли поймет, что Кэш такой же негодяй, как и Крис…

Не надо быть профессиональным психологом, чтобы предвидеть это выражение боли на ее лице. Блестящие губы, которые сейчас улыбаются, губы, которые целовали каждый дюйм его тела, застынут от потрясения. Но Марли не заплачет. По крайней мере не сразу. Нет, сначала она разъярится, может, даже накинется на него. Он сделал бы то же самое. И тогда он уйдет.

Так Кэш воображал себе их разрыв.

Она вздрогнула, и он очнулся от своих мыслей. И когда она обняла его за талию, скользнув рукой в его карман, он переплел свои пальцы с ее длинными изящными пальцами. Если они победят в «Рейтинге свиданий», он отдаст ей свою долю призовых денег, подумал Кэш. Это будет платой за ту боль, что он нанесет ей.

— Я думаю, что ты сможешь открыть новый клуб на деньги, которые мы выиграем, — услышал он свое предложение, — так, как мы планировали.

— Я на это надеюсь.

— Ты уже придумала название?

— «Фантастические мускулы» могли бы привлечь старых клиентов, но я хочу начать все заново — новое название, новое место.

Новое место? Мысль пришла непрошеной. Кэш старался оттолкнуть ее, но все же… а вдруг это будет Новый Орлеан? Он решил не затрагивать эту тему.

Повернувшись к ней, он хрипло сказал:

— Мне хорошо с тобой, Марли.

У них много общего. И она ему нравилась такой, какой была, — своевольной и упрямой. И чертовски сексуальной.

Она одарила его широкой улыбкой.

— Давай поторопимся, здесь холодно.

* * *

Родители Марли жили в том же квартале, в котором располагалось агентство «Невесты Большого Яблока». Следуя за Марли, Кэш молчал, когда они повернули по Кристофер-стрит, проходя мимо мелких магазинчиков, торгующих необычными вещами: цепями и масками — в одном, книгами для слепых — в другом. С Марли этот город уже не казался Кэшу таким ужасным.

Когда они свернули на Гудзон-стрит, он сказал:

— Мне кажется, сегодня я получу большое удовольствие от общения с южанкой.

Марли засмеялась.

— У бабули Джинни определенно много шарма.

— Ты говоришь о ней как о выдающейся личности.

— Так и есть.

— Не может быть! — внезапно сказал он.

— Ну и ну! — пробормотала Марли, следуя за взглядом Кэша. Фургон «Рейтинга свиданий» ехал рядом с ними, и оператор Винни, высунувшись через пассажирское окно, бесстыдно снимал их на кинокамеру.

— Они не должны снимать нас до полудня. Об этом ясно сказано в контракте, — проворчал Кэш, понимая, что разверзнется ад, если Винни поймет, что сейчас с ним не Эди, а Марли.

Винни действовал против всех правил, два дня подряд поджидая Кэша и Марли у дверей «Четырех времен года» и снимая их, когда они выходили из отеля. К счастью, опыт полицейского позволил Кэшу оба раза оторваться от телевизионного фургона.

— Великолепно, — нервно сказала Марли, словно читая его мысли.

Кэш крикнул Винни, стараясь держаться дружелюбно:

— Приятель, ты не должен снимать нас в это время!

— Но это для вашего же блага! — крикнул в ответ Винни, продолжая снимать. — Зрители окончательно убедятся, что вы без ума друг от друга. Все знают, что вы победите.

— Мы надеемся на это, — сказал Кэш, — но, тем не менее мы пожалуемся на тебя. У нас есть право на частную жизнь.

Мотор взревел, и фургон исчез из виду. Марли взволнованно заговорила:

— Ты действительно думаешь, что мы сможем победить?

— Я надеюсь, — сказал Кэш, — а ты? Опять это проклятие?

— Да, ведь я развелась с Крисом.

— Почему ты считаешь себя невезучей? Ведь доля разводов в стране составляет пятьдесят процентов.

Марли подумала, что, возможно, он и прав. И после окончания «Рейтинга свиданий» у них начнутся отношения настоящих возлюбленных.

Не то что у других участников шоу. Пара из Нью-Джерси начала ссориться из-за бывшей подружки парня. У пары из Коннектикута были сходные интересы — плавание под парусами, антиквариат и игра в теннис, — но между ними не было огня.

— Вот мы и пришли, — сказала Марли. — Она показала на кирпичное здание с зеленой крышей. — В этом доме я выросла. — Она помолчала. — И с этим домом связаны мои первые воспоминания о бабуле Джинни. Нам с Эди было по три года, когда мы уехали из Флориды. Но там я не помню бабулю. Она приехала сюда на Рождество, когда мне было уже пять лет. А позже, когда мы посещали ее, бабушка показывала нам старые плантации во Флориде, где она родилась. Джаспер Хартли — первый муж мамы, наш настоящий отец, — всегда жил на плантации, и, когда мама закончила колледж, они с Джаспером переехали к его матери, то есть к бабуле Джинни. Бабуля помогала маме заботиться о нас, когда мы были совсем малютками, а потом Джаспер умер.

— Ты называешь его Джаспер?

Марли кивнула.

— Я совсем не помню его. А Джо, хоть и отчим нам, всегда был самым настоящим папой.