отошла от шока и наклонилась к нему, чтобы тоже взглянуть на фотографию. Снимок был любительский, сделанный на обычный пленочный аппарат, которые как раз были в моде в конце девяностых. Когда-то в школе Яна недолго ходила на кружок по фотографии, поэтому поняла это сразу. Девушка на снимке весело улыбалась в камеру, держа в каждой руке по шампуру с шашлыком. На ней был ярко-синий спортивный костюм, светлые волосы завязаны в небрежный пучок, глаза слишком ярко накрашены для дружеского пикника.

– Зачем тебе ее фотка? – поинтересовался тем временем Лосев.

– Я просто подумал, что эта девушка может быть нашим призраком, – медленно произнес Никита. – Но нет, она на него не похожа.

– Призраком? – тоном, приглашающим к продолжению, спросил следователь.

– Никита и Яна считают, что та девушка, которая бросилась мне под колеса, на самом деле была призраком, – вместо Никиты ответил Лосев, а Яна бросила на него недовольный взгляд. Что значит «Никита и Яна считают»? А он, значит, считает по-другому?

– И я думал, что призрак и эта рука могут быть связаны, – продолжил Никита, никак не дав понять, что солидарен с мыслями Яны. – Они появились в одно время, едва ли это совпадение.

На лице Воронова отразились мучительные сомнения. С одной стороны, он видел уже многое, не мог отрицать существование потустороннего и присутствия его в делах, связанных с Яной, а с другой – все еще оставался рациональным следователем, рассматривающим в первую очередь приземленные версии. Никита тоже это понял, поэтому продолжил:

– Но призрак не похож на Карину Носову, так что этот вариант отпадает.

– А у вас есть фотка этого… призрака? – с заметным трудом произнеся последнее слово, спросил следователь.

Никита потянул ему телефон с фотороботом. Воронов долго разглядывал портрет, потом вздохнул.

– Никак не похожа, согласен.

– А убийство Карины было единственным? – вмешалась Яна. – Я хочу сказать, не мог ли это быть маньяк? Тогда Карина просто одна из жертв, а не единственная, и призрак может принадлежать другой девушке, погибшей от рук того же человека.

– Логично, молодец, – похвалил Воронов. – В этой папке нет упоминаний о том, что были другие жертвы, но это еще ничего не значит. Может быть, Носова была первой, и данные о других сюда не внесли. Двадцать три года назад единой электронной базы у нас еще не было, все на бумажках, не то, что сейчас: два раза мышкой кликнул и все общие дела нашел. Либо Кремнев просто не связал одинаковые убийства. Я не хочу сказать, что твой отец был плохим следователем, – поспешно заверил Воронов, бросив взгляд на Никиту, – но дела могли не передать одному следователю, всякое бывало.

– А что с самим убийцей? – не став ничего говорить на это, спросил Никита. – Что выяснила Лера в целом об этой руке? Маньяки ведь редко останавливаются по доброй воле, может быть, он просто погиб вскоре после убийства Носовой?

Следователь закрыл папку, взял со стола новый листок, очевидно, предварительное заключение судмедэксперта.

– Установить давность смерти не представляется возможным, – начал рассказывать он, заглядывая в листок. – Не меньше десяти лет назад. Тело, скорее всего, не было захоронено должным образом, возможно, просто лежит где-то, что объясняет мумификацию вместо обычного гниения и разложения. Рука отделена от тела недавно, мумифицировалась вместо с остальным телом.

Яна с трудом сдержала рвотный позыв. И даже не потому, что Воронов рассказывал о разложении и мумификации, а потому, что она ясно себе представила: маг знал, где лежит тело. То ли недавно его нашел, то ли знал все время. Может быть даже, он его и убил когда-то? На что вообще способен этот человек? Кто он такой, черт возьми?

– Яна? – как сквозь вату донесся до нее голос Никиты. – Все хорошо?

Она судорожно кивнула, чувствуя, как начинают мелко трястись руки, а перед глазами все плывет. Вот только не хватало грохнуться в обморок! Не объяснишь же потом трем взрослым мужчинам, что она не трупа испугалась, а возможностей мага. Яна не любила тошнотворные зрелища, но плохо ей обычно становилось только от сильных эмоциональных потрясений.

Словно из ниоткуда перед ней возник стакан воды, Яна сделала несколько глотков, чувствуя, как паника понемногу отступает.

– Все нормально, – с трудом выдавила она.

– Кремнев, выведи свою подопечную на воздух! – велел Воронов, но Яна уверенно качнула головой.

– Не надо. Я сама.

– Сама она, – проворчал Воронов. – Упадешь еще где.

– Все нормально, – уже тверже повторила Яна, поднимаясь на ноги. – У вас наверняка есть еще что обсудить, я просто подышу и вернусь.

Она направилась к двери, пытаясь показать, что с ней действительно все хорошо. Три пары глаз встревоженно провожали ее, но возражать никто не стал. Уже закрывая за собой дверь, Яна услышала, как Воронов начал раздавать задания: Лосеву – тщательно изучить убийство Носовой и поискать похожие, а Никите – поговорить с отцом, может быть, тот вспомнит что-то важное.

* * *

На улице уже стемнело, небо снова заволокло тучами, жара спала, но влажная духота, предвещающая скорый дождь, еще не появилась. Во дворе Следственного комитета, куда отправил ее дежурный, возможно, проинструктированный Вороновым по телефону за то время, что Яна спускалась по лестнице, было тихо и спокойно. Горел один-единственный фонарь, а неподалеку от него стояла пустая лавочка, на которую Яна и опустилась с заметным облегчением. Тошнота прошла, даже страх немного притупился. Теперь она уже корила себя за то, что так разнервничалась.

У мага определенно есть доступ к различным архивам, в которых хранятся не только вполне земные дела, но и аномальные. Что это могут быть за архивы, кто и когда их создавал, Яна даже не представляла, но это было теперь очевидным. Ведь узнал же он как-то о том, где неизвестная подруга матери Никиты спрятала украшения, к которым привязан демон. Выяснил страшную тайну Лериной двоюродной бабки, утопившей новорожденного ребенка. Более того, он знал, где этот ребенок похоронен. Знал и тайну графини Маковецкой, убивавшей девушек в собственной усадьбе и замуровывавшей их в стену. Яна не представляла, каким уровнем доступа нужно обладать, чтобы выяснять все такие вещи. Он знает то, чего не знает полиция, так кто же он такой?

Позади хлопнула дверь, послышались чьи-то шаги, но, только когда неизвестный гость подошел ближе, Яна обернулась.

– Лера? – удивилась она.

Та была удивлена не меньше:

– Ты здесь откуда?

– Воронов позвал. Никита и Леша еще у него. А мне… стало нехорошо, я вышла подышать, – призналась Яна.

Лера понимающе усмехнулась, присела рядом, вытащила из кармана сигарету и зажигалку. Лера курила редко, своих сигарет никогда не имела, обычно прося у кого-то при случае, очевидно, сейчас был как раз такой случай, поскольку сигарета у нее была всего одна.

– А тебя почему с нами не было? – спросила Яна, когда Лера закурила.

– Другой следак припахал, – призналась та. – Видишь, как из себя вывел, приходится сигаретой успокаиваться. Знаешь, я, конечно, феминистка, за права женщин и все такое, но некоторых баб терпеть не могу.

Яна понимающе хмыкнула. Она была наслышана об одной женщине-следователе, с которой никто не может сработаться, а Лера тем более.

– Если экзекуция уже закончена, подожди немного, Никита скоро освободится, подкинет тебя домой, – заметила Яна, думая, что поднимет ей настроение, но, вопреки ожиданиям, Лера помрачнела еще больше.

– Это не слишком хорошая идея, – пробормотала она, затягиваясь сигаретой. – Мы тут решили поменьше общаться.

Яна не удержалась от непонимающего взгляда, а Лера только криво усмехнулась.

– Ты ведь слышала мой разговор с Ильей в пятницу, и так все знаешь. Вот я и подумала, что если чувства к Никите столько лет мешают мне строить личную жизнь, то пора бы от них как-то избавляться. Я уже не девочка, в конце концов.

– А Никита об этом знает? – осторожно уточнила Яна.

– А Никита обо всем знает, – пожала плечами Лера, снова прячась за сигаретой. – Как выяснилось, все эти одиннадцать лет. Так что, думаю, у него гора с плеч свалилась.

– Погоди, – Яна решительно ничего не понимала. – Вы же… вы же были вместе в субботу. Ты на его