Улыбался! И глядел на бунт Люси, как на проказы несмышлёного дитя!

Горожане переводили взгляды то на неистово пророчащую Люси, то друг на друга, пока некто не крикнул в обрат:

— Это что же мне бежать, если мне Марта дать обещала на сеновале? Держи карман шире! Я её два года добивался!

В толпе послышался хохот и насмешки.

— Блаженная дурочка! Ты лучше скажи, когда мне лавка начнёт прибыль приносить!

— И когда король налоги понизит, а то житья не стало после мора!

— Беги ты сама, раз боишься, а мы смелые! Нас поветрие не выкосило!

Люди всё больше смеялись. Люси стало горько от их беспечности, и она, стиснув кулаки, крикнула:

— Вы что, не боитесь Поджигателя? А он грядёт! Вы утонете в огне! Можете не сомневаться! — Она махнула рукой с агатовым браслетом на умиляющегося Эдвила и вызвала только новый взрыв шуточек.

— Поджигатель это твой оборванец, что ли?

— Или ты сама возьмёшь спички и спалишь нам все дома? Кишка тонка, замарашка! Поди-ка ты прочь!

Мимо лица Люси свистнул камень. Тут Эд не выдержал. Обнял её, загородив от возбуждённой толпы, и воскликнул на всю площадь:

— Она у меня глупенькая! Сама иной раз не знает, что несёт! То стихи читает, то пророчествами сыплет!

— Так научи её предрекать годное! — посоветовал кто-то.

— Пока нас не разозлила!

— Просим прощения! — Эдвил закрыл чуть не плачущей Люси рот ладонью. — И всего вам доброго!

Дать себя увести было сродни горькому поражению. Они ей не поверили. Люси со всех сторон освистали, пока она покидала площадь в объятьях Поджигателя и чувствовала себя — гаже некуда.

— Им не нужны пророки, Элли, — утешал Люси Эд, пока та еле переставляла ноги. — Они не готовы бросить насиженное даже перед угрозой смерти. Они глухи и заскорузлы. И, как видишь, заслужили пришествие Феникса.

— Никто не заслуживает этого, — промямлила своё Люси.

— Ты привыкнешь, — Эд обнял её крепче, растёр плечи и поцеловал в шею. — И ты станешь со мной заодно. Ты выступила потрясающе, Элли, я горд тобой!

Люси была готова сгореть от разочарования.

Но горел Авен.

Той ночью.

Эдвил улетел на жатву, оставив Люси у городских врат в безопасном отдалении. Но она опять видела всё. Люди, так высокомерно смеявшиеся над её словами днём, теперь носились с визгами и криками о помощи, пытаясь выбраться из огненного плена. Противостоять мощи Феникса у Люси не было сил и — в этом городе — почти желания. Она не знала, будь она способна повлиять на судьбы несчастных гордецов, стала бы она это делать после услышанного?

«Конечно, да, что за рассуждения?» — мутно думала Люси. Но беда была в том, что от неё ничего не зависело. Кованые решётки ворот, к которым Люси бессильно припала лбом, ощущались прохладными. А за ними полыхал город и бесчинствовал Эдвил.

— Стой-ка, Фрэм! Не та ли это краля, что днём вопила про пожар? — услышала вдруг Люси близкое.

— Она самая, гадина! У, ведьма! И тебе не жить!

Люси не успела пискнуть, как незнакомые крепкие руки перехватили её, зажав рот, и потащили во тьму.

17. О ведьминском костре и нежданной встрече

Люси поняла, что дело плохо. С прижатой ко рту грязной лапой похитителя она не могла ничего и радовалась, что ей совсем не перекрыли воздух.

— Это она наслала дракона на Авен, Карл! Это она, сожжём её!

— Нечестивая бесовка! Ведьма! Сожжём!

— Фрэм, только рот её бесомерзкий не отпускай, а то нашлёт проклятье!

— Уж будь покоен, я знаю, как обращаться с ведьмами!

Люси завизжала в облепившую губы руку, что она вовсе не ведьма и хотела спасти Авен, да кто бы стал её слушать.

— На тебе погрызть! — тугой платок врезался меж челюстей, сделав оправдания невозможными. В кромешной тьме, куда оттащили Люси, кудахтали куры и лаяли собаки. За ветхими сараями догорало небо с царствующим в нём Фениксом. Позови даже мысленно — Эд не услышит. Люси уже приматывали к сучковатому столбу для скота.

— Соломы с молотьбы осталось две скирды, на подпал хватит ей!

— А потом хвороста добавим!

Ангелы. Вот так их и сожгли, с шутками и назидательными выкриками, пока они кричали в нестерпимой пытке…

Люси стискивала в зубах грубую тряпку и мучилась от боли в смотанных бечёвкой кистях.

Сейчас эти люди и её убьют. И весь её путь, всё бегство лишится смысла. Но если уж быть честной, то она заслужила такую кончину — бродя по Королевствам с Поджигателем разве она удостоилась бы более справедливой участи?

«Так тому и быть. Так тому и быть, — думала Люси. — Пусть огонь сожрёт меня».

В ногах чиркнули спичкой, и крохотный огонёк-младенец осветил неотёсанное, туповатое лицо мучителя.

— Хорошенькая ты, ведьма. Гореть красиво будешь.

Моментальная обида кольнула Люси. Она защищала людей и жалела — а они так охотно и без всякой жалости предали её тому, от чего она пыталась их уберечь. Ирония ситуации легла правдой на душу, и заставила признать, что Эдвил мог быть во многом правым. Быть может, эти люди в самом деле перестали быть людьми изначальными?

Пламя тоже не знало пощады. Огонь разгорался. На шум прибежали ещё трое — мужчина и две женщины.

— Что вы тут творите, пьяницы? Город горит!

— А мы сжигаем ведьму! Это она прокляла город!

— Вот славно! Авось, пожар уймётся!

Какая глупость.

Они не стремились помочь своим землякам справиться с бедствием. Они лишь множили страдание.

«Пусть я сгорю в мире, где нет сочувствия. — Люси закрыла глаза. — Эд говорил, довериться огню, и тогда…»

Смачный звук удара кулаком и хруст ломающихся костей прервал её суматошные мысли. Крупная фигура в доспехах бестиария выскочила в круг, осеняемый светом разгоравшегося костра. Люси не успела удивиться, как ещё один авенец был опрокинут, да так и остался лежать на земле. Кожаный ботфорт разметал горящую солому, не давая ей коснуться края башмака Люси. В следующий миг на её спасителя бросился с ножом крупный мужик, тот Фрэм, тащивший её, и получил выкрученную за спину руку.

— А-а-а!!! Больно!

Бестиарий — Люси с ликованием различила вензель Королевства Лун — завладел ножом и выставил его вперёд. В другой руке огрызнулся охотничий длинный клинок. Повадки и манера драться нежданного заступника, его ни с кем не схожая стать…

— Тронете девушку — убью! — прогремел поистине львиный рык. Голубые и чистые глаза сверкнули на Люси в прорехе забрала, и она ахнула второй раз за своё приключение.

Зальтен!

«Зак!»

Забилась в силках радостной голубкой,