Наряду с этим бригадный генерал Шимон Шапира, помощник премьера по военным вопросам, который присутствовал на этих совещаниях, утверждал, что представители «Кесарии» никогда не говорили о том, что реализация ликвидаций в Иордании будет проблематичной. «Они создавали у нас впечатление, что это будет прогулка в парке, точно такая же акция, как если бы проводить ее в центре Тель-Авива, – говорил Шапира. – Все было просто. Никакого риска и никакой опасности, что что-то пойдет не так»[1158].

«Моссад» пришел к премьеру с новым списком потенциальных целей – четырьмя лидерами ХАМАС, проживающими в Иордании. Глаза у Нетаньяху загорелись[1159]. Одно из имен ему было известно – Муса Абу Марзук, руководитель политического отдела ХАМАС. Марзук безо всяких помех работал в США до тех пор, пока Израиль не потребовал его экстрадиции. Американцы на требование Тель-Авива согласились, но премьер Рабин решил от экстрадиции воздержаться, поскольку Шин Бет предупредила его, что в случае суда над Марзуком могут быть раскрыты ее источники информации. Вместо Израиля американцы депортировали Марзука в Иорданию.

Кроме всего прочего, Марзук был гражданином США[1160]. Это не беспокоило Нетаньяху – он был согласен с его ликвидацией, – но вызвало настороженность у «Моссада». Для того чтобы избежать возможных осложнений в отношениях с Америкой, «Моссад» поместил Марзука в самый конец списка целей. Его имя оказалось позади Халеда Машаля, заместителя Марзука, Мохаммеда Наззала, споуксмена ХАМАС, и Ибрагима Гошеха, одного из ведущих сотрудников политического крыла.

На каждого из них «Моссад» располагал лишь ограниченной информацией, а ресурсов и времени для того, чтобы заполнить пробелы в ней, было мало[1161]. «Целевое» убийство можно осуществить только при условии наличия достаточных разведсведений об объекте, поэтому было логично, что для операций в первую очередь выбирались цели, находившиеся в начале списка, хотя бы потому, что на них было больше информации. Таким образом, жизнь объекта, расположенного в конце списка, представлялась более безопасной.

Спустя восемь дней восемь оперативников из «Кидона» под командованием руководителя подразделения Джерри отправились в Иорданию на рекогносцировку. Они начали собирать информацию на Машаля, 41 года, который руководил деятельностью политического отдела ХАМАС из «Палестинского центра помощи», находившегося в одном из современных торговых центров в центральной части Аммана. За несколько дней израильтяне узнали, где он живет, как передвигается и как в основном строится его день. Оперативники уделяли мало времени Гошеху и Наззалу и совсем не занимались Марзуком. Когда группа вернулась в Израиль, «Моссад» доложил Нетаньяху, что на Машаля собрано достаточно информации для осуществления его ликвидации, однако в отношении остальных троих сведений получено мало.

Пока сотрудники «Кидона» собирали информацию в Иордании, оперативники в штаб-квартире «Моссада» прикидывали, как осуществить ту самую «тихую операцию», которую требовал Нетаньяху. Имелось в виду, что убийство не должно было вызвать возмущения общественности, привлечь внимание к исполнителям и в идеале вообще выглядело бы так, будто Машаль умер от естественных причин. Рассматривались и отвергались различные варианты, в том числе, например, ДТП, пока не остался один: отравление. В научно-техническом подразделении «Моссада» во взаимодействии с Израильским институтом биологических исследований, секретном государственном НИИ, расположенном в городе Нес-Циона, долго обсуждался вопрос, какое токсическое вещество применить. В конечном счете было принято решение об использовании левофентанила, аналога мощного опиоида фентанила[1162], в сто раз более сильного, чем морфин. (Фармацевтические компании, занимавшиеся изучением возможности применения левофентанила в хирургической анестезии, пришли к выводу о том, что уверенно контролировать действие этого вещества, чтобы избежать гибели пациентов, невозможно.)

План состоял в том, чтобы незаметно ввести смертельную дозу препарата в организм Машаля. Левофентанил является сравнительно медленно действующим соединением – в течение нескольких часов Машаль должен был испытывать все более нарастающую сонливость, пока не уснул бы совсем. Затем вещество замедлило бы его дыхание до полной остановки. Смерть должна была бы выглядеть как простой сердечный приступ; при этом левофентанил не оставляет в организме человека почти никаких следов. Обычное вскрытие ничего не покажет, если только не будут проведены тесты конкретно на этот препарат. «Сонное зелье богов», – назвал левофентанил кто-то в «Кесарии»[1163].

Следующая проблема состояла в том, как ввести вещество в организм Машаля, чтобы это не обнаружилось. Израильский институт биологических исследований предложил использовать для этого ультразвуковой прибор, похожий на тот, что используют при вакцинации малышей, который вводит вещество под кожу без иголки. Использование устройства все равно потребует близкого контакта с Машалем, который, скорее всего, почувствует дуновение влажного воздуха. В «Кесарии» решили, что лучшим местом для проведения операции будет открытое пространство, например людная улица, где прохожие случайно задевают друг друга. Два оперативника должны были приблизиться к Машалю сзади, один должен был открыть встряхнутую банку с газированным напитком, а другой в этот момент – распылить токсин из ультразвукового устройства, закрепленного скотчем на его ладони (вспомните, как Человек-Паук выбрасывал свою сеть). Когда Машаль обернулся бы посмотреть, откуда взялся влажный воздух, обдавший его, он увидел бы только двух туристов с шипящей банкой напитка в руках. Поскольку вещество это опасное, в Амман на операцию выедет врач из «Моссада» с противоядием на случай, если хоть капля препарата случайно попадет на одного из оперативников.