Иегудиил:

Закрой, мой Бог, Ты Свои уши,

Хочу я умереть, так как его люблю…

Михаил:

Оставьте это, я прошу вас….

Агнесс:

Мой Боже!

Не медли боле!

Ведь сколько боль терпеть ему?

Я вижу кашляет он кровью,

Глазам моим невмоготу!

Возьми меня!

Имею право

Отдать я все, его храня!

Прошу!

Тебя я умоляю!

И если нужен агнец человечеству еще

Бери одну меня в расчет.

Бери

И, искупленье им давая,

Верни его,

Как возвратил

Ты Лазаря Марии

В день четвертый,

Который был, как он, любим…

По щеке Агнесс покатилась слезинка. Ее пальцы коснулись кожи, вытирая кристальную влагу. Его сердце билось и стремясь, и смирившись. Они же молились, кроткие, но готовые все изменить.

Верни его,

Как возвратил

Ты Лазаря Марии

В день четвертый,

Который был, как он, любим…

Небо над скалой стало растворяться белесой полосой, словно открываясь воротами в рай, высокими, досягаемыми лишь святым Божьим. И с самого Престола в сиянии лучей к архангелам спустились люди. И посреди этих людей к ним шел Он в сопровождении женщины в темно-синей накидке.

Сердце Агнесс вырвалось широким вздохом, грудь поднялась, защемившись радостью и всеотдающей надеждой. Архангелы стали на ноги и тут же опустились на колени, благоговейно склоняя голову. Лишь Агнесс, как была, осталась сидеть рядом с Михаилом. Он почувствовал, как ее губы что-то жарко шепчут ему на ухо, а руки обнимают, и горячий влажный поцелуй мимолетно касается его щеки. Она была с ним, и она была одновременно вся там.

Люди снизошли на скалу и остановились перед ангелами. Двенадцать мужчин и Один посреди учеников, Учитель в простом плаще, с длинными мягкими волосами и взглядом таким, каких не бывало ни у людей, ни у ангелов. И Дева по правую руку, что называлась Матерью всех живущих на Земле и на небе. Сам Иисус явился бесплотным силам в окружении апостолов и Пресвятой Девы Марии.

Он выступил вперед, казалось, не касаясь сандалиями камней: столь лучезарна была Его походка, что не смешивалась с окружающим миром. И никто не смел поднять на Него взор.

— Встаньте с колен, дети. Ибо вы сыновья, а не рабы. И Я пришел лицезреть вашу радость, а не скорбь.

Архангелы молча повставали, и на Господа устремились прямые, без обиняков взгляды таких разноголосых глаз.

— Итак, вы одержали сегодня величайшую победу, — промолвил Иисус. — Но ваши лица печальны, и стоны раскалывают самое небо. Где же тот, кто изваял сегодняшнее веселье собственной кровью?

— Он с нами, Господи, — произнес Варахиил, отступая в сторону и обнажая взгляду Михаила и коленопреклоненную Агнесс. Архангел тяжело дышал, прикрыв глаза, и ее руки держали его голову, а губы были сжаты, скованные печатью разделенной тяжести.

— Что ты совершил, Михаил? — Иисус приблизился к первому архангелу. — Я слышал вопли Земли и трубы ада, возвещающие ей поражение, когда вдруг кометой вспыхнула вера. Но вот эта комета, падая, угасает. Как мог ты, хранитель планеты, отдать свой дар, что был дан тебе для служения и бросить его в бой? Объясни мне это.

Агнесс слышала вопрос, заданный Им. Но силы Михаила изменили ему. Она ощутила, что архангел не может говорить. И посему она взяла слово за него.

— Господи, позволь мне ответить, — она подняла подбородок. — Потому что я знаю, что хочет сказать Тебе Михаил. Мы отдали победу, еще когда шли на этот бой. Но Михаил хотел дать людям еще один шанс. Не дожидаясь сокрушительного проигрыша, который бы увлек за собой тысячи душ, не откладывая на возможный реванш в будущем. И он отдал за них все, что у него было. Он положил в жертву себя самого, потому что так сделал и Ты, Господи. И он знал и знает, какой это был риск, что все могло обернуться провалом и напрасной смертью для ангела-хранителя Земли. Но он решил пойти на этот риск. Потому что он самый близкий ходатай за Землю, он ее ангел. Как и я. И он действовал по Твоему примеру, как Ты учил нас.

Взгляд Иисуса был в лицо ангельской женщины. Он обратился к Михаилу через нее.

— Твоя жертва стала спасением людей. Спасением сейчас. Но думал ли ты о том, что за них уже и так пролита кровь, Моя и кровь сотен тысяч мучеников. Мученичество — это удел человека, а не ангела. Ты понимаешь это?

— Так, Господи, — Агнесс наклонила голову. — Но Ты дал и нам свободу выбирать. «Милости хочу, а не жертвы». Разве его кровь неважна для того, чтобы подкрепить выбор верных? Или она не нужна тем, кто просил его помощи помимо сделанных дел?..

Последней фразой Агнесс будто открылись глаза. Она прозрела, что Михаил говорит о Той, которая встречалась с ним до боя и заступилась за людей.

Иисус взглянул на свою Мать.

— Я просила об этом, — молвила Мария. — Но его крови я не могла просить. Я лишь сказала ему: «Сделай все». И он сделал, как подсказало ему сердце. Разве он не имел на это права?.. Хотя и мое сердце болит за него, обливаясь кровью.

— Но ты представь, как завтра люди придут в храмы и обратят молитвы к Михаилу, — проговорил Иисус. — И что они услышат? Пустоту? Для людей отвоеван шанс на покаяние, для Михаила — смерть и забвение. Разве Бог творил тебя ради этого, а не ради жизни? И кто сумеет заменить тебя, чьи крылья укроют Землю, кто выйдет в войнах с сатаной, десятках таких же, возможно, как сегодня?..

— Господи… — шепнул Михаил. — Я знал, на что иду… И насколько я мог рассуждать здраво, я решил, что для Земли важнее сегодняшняя победа. Прости меня, если я нарушил свое предназначение. Искренне я не знал другой Твоей воли, кроме как следовать Твоему примеру во всем… Но разреши, у меня есть преемница. Благослови ее на мое место. Пусть молитвы, обращенные ко мне, будут обращены ей. Дай ей силы, и она выстоит против дьявола.

Иисус поглядел на Агнесс, но она молчала, затаив свой собственный ответ. На Господа были устремлены глаза семи архангелов.

— Но и она, и твои братья хотят другого, — сказал Он.

— Да будет воля Твоя, — ответил Михаил. Его губы сомкнулись.

Вперед вышел Иеремиил.

— Владыка, — вымолвил он. — Мы знаем, что сегодня дорогой ценой заплатили за собственные ошибки, за то, что не смогли укоренить людей на пути благочестия и позволили дьяволу реализовать свой план. Но если для спасения нужна жертва, каждый из нас готов заменить Михаила