Совершил на этой лодке 14 боевых походов, потопив 189 судов общим водоизмещением 446 708 тонн, при этом действовал в рамках призового права и не был включен в список военных преступников.

«Мое рекордное крейсерство, например, было совершенно вялым и однообразным. Оно продолжалось свыше трех недель, с 26 июля по 20 августа 1916 года, и охватило почти все Средиземное море. Мы потопили пятьдесят четыре корабля …однако, мы не встретили ни одного интересного приключения. По установившемуся шаблону мы останавливали корабли, команды которых садились на шлюпки. Осмотрев судовые документы, мы давали команде инструкции по плаванию к ближайшему берегу и затем топили захваченные призы».

За всю войну капитан выпустил всего 74 торпеды, 39 из которых достигли цели, и более 3000 снарядов.

В конце войны служил на U-139.

После войны — штурманский офицер на броненосцах «Эльзас» и «Ганновер», затем капитан нового крейсера «Эмден». В 1931 году уходит в отставку в чине капитана 3-го ранга (корветтен-капитана), по 1938 год работает преподавателем в военно-морской академии в Турции.

С началом Второй мировой войны вновь призван на военную службу. Морской комендант Данцига, затем морской комендант Бельгии и Нидерландов. Произведен в контр-адмиралы. Комендант Бретани, комендант западного побережья Франции.

Первого февраля 1941 года получил звание вице-адмирала и должность командующего южным морским театром военных действий, но уже 24 февраля погиб в авиакатастрофе.

Считается самым результативным подводником всех времен и народов. Общий счет 193 судна (по другим данным 226) водоизмещением 457 179 тонн, 2 военных корабля водоизмещением 2500 тонн.

Победители и проигравшие

Поражение Германии в морской войне не вызывает никаких сомнений. Подводная контрблокада не принесла никакой реальной пользы. Она способствовала вступлению в войну США, хотя вряд ли являлась причиной этого[252]. Немецкие подводники не смогли помешать перевозке в Европу 2 миллионов американских солдат и огромной массы военных грузов.

Потери торгового флота от подводных лодок превышали вновь вводимый в строй тоннаж, но разница падала, и элементарные расчеты показывают, что в 1919 году ситуация изменилась бы на прямо противоположную. Судостроение находилось на подъеме, в то время как эффективность действий подводных лодок падала. Последнее было связано не только с совершенствованием противолодочной обороны, созданием и усилением минно-сетевых заграждений и введением системы конвоев, но и с гибелью хорошо подготовленных профессиональных подводников-добровольцев первых лет войны и заменой их первыми попавшимися офицерами и матросами, взятыми из экипажей «Гохзеефлитте».

Но если поражение Германии очевидно, то вопрос о результатах подводной войны для Великобритании требует отдельного анализа. Я уже говорил, что контрблокада неизмеримо отставала от блокады, и никаких оснований для беспокойства у англичан не было. Но чисто стохастический всплеск апреля 1917 года, когда потопленный тоннаж приблизился к отметке 1 000 000 тонн, вызвал у британского руководства панику с высказываниями типа «немцы выигрывают войну».

Эта паника не имела под собой ничего реального, но она вызвала целый ряд необратимых слов и поступков. Величайшая в мире морская держава начала просить у Соединенных Штатов любой помощи: отправить в Европу все сторожевые суда, обеспечить конвоирование, продать мины для минно-сетевых заграждений, расширить выпуск коммерческого тоннажа, сделать хоть что-нибудь!

Понятно, что этого проявления слабости американцам было вполне достаточно, чтобы сместить Великобританию с позиции мирового лидера и мирового перевозчика. Посол США в Лондоне У. Пейдж холодно заявил:

«То, при чем мы присутствуем, является поражением Британии».

Он был прав. Американский адмирал Симс был более вежливым — но и только:

«Я думаю, что история насчитывает мало эпизодов более героических, чем борьба, которую британский флот ведет против этой отвратительной и трусливой формы войны в целых шести районах совершенно недостаточными силами, но с непоколебимым духом, который оставался твердым даже в самой неблагоприятной обстановке. Какой благоприятный случай для выступления Америки».

В конечном итоге произошло именно то, о чем говорилось в преамбуле к кораблестроительной программе Германии 1898 года: Великобритания уничтожила своего немецкого конкурента, но плодами этой победы воспользовался ее американский конкурент.

Торговый флот США, который в 1914 году не превышал 2 миллионов тонн, в 1919 году составил 9,8 миллиона тонн и вышел на второе место в мире. Одновременно американцы начали большую программу строительства линейных кораблей.

У англичан на новую войну за господство на море сил уже не было.

Осада Трои: заключение

Несколько неожиданно для меня вторая книга «Первой мировой между Реальностями» оказалась учебником, вернее, самоучителем позиционной войны. Речь, разумеется, идет не о тактике обязательных сражений на Западном фронте, а о самой форме конфликта, когда быстрая победа одной из сторон по тем или иным причинам невозможна, и война превращается в состязание на выносливость.

Позиционные войны могут быть «горячими», «холодными» и «ледяными». С последней версией мы сталкиваемся сегодня в России.

Обзор кампаний 1915–1917 годов приводит нас к ряду простых выводов.

Позиционные конфликты сложны, тягостны и рискованны для обеих сторон. Как правило, они заканчиваются обоюдным поражением. В этом случае слабейшая сторона теряет все, сильнейшая может насладиться победой, но эта победа оказывается бесплодной. Обе стороны получают мир, значительно худший, нежели довоенный.

Поэтому, если война позиционно проиграна, лучше всего проиграть ее быстро. На практике слабейшая сторона всегда сражается до последней возможности, надеясь не то на чудо, не то на грубые ошибки противника. В результате, когда признать поражение все-таки приходится, условия мира оказываются для нее катастрофическими.

Аналогично, сильнейшей стороне всегда выгодно предложить противнику мир на приемлемых компромиссных условиях. Как правило, сильнейшая сторона это даже понимает. Проблема в том, что условия, которые она считает «приемлемыми», слабейшая сторона оценивает, как «нестерпимые».

В позиционной войне поражение осознается правящими элитами очень медленно. России, чтобы признать свое поражение,