Тысячи белых противников рабства в «свободных штатах» активно помогали переправлять черных рабов на север по маршрутам, которые к 1831 году стали называться «Подземная железная дорога».

Это движение зародилось среди квакеров штата Пенсильвания. Один из них, Томас Гаррет (род. 21 августа 1789 года в Аппер-Дарби, Пенсильвания), якобы помог освободиться двум тысячам семистам рабам. Штат Мэриленд объявил награду в 10 000 долларов за его арест. Его уничтожили финансово, наложив на него большой штраф в 1848 году, но он продолжил свое дело. Другой квакер, Леви Коффин (род. 28 октября 1789 года в Нью-Гардене, Северная Каролина), проявил такую активность в этом деле, что его назвали «президентом» Подземной железной дороги.

Черные тоже вносили свой вклад в это дело. Наверное, самой колоритной и смелой фигурой из всех «работников» этой Подземной железной дороги была неграмотная черная женщина Гарриет Табмен (род. около 1821 года в округе Дорчестер, Мэриленд). Она убежала из рабства в 1849 году, но возвращалась в «рабовладельческие штаты» около двадцати раз (это было для нее намного опаснее, чем для любого белого человека), чтобы вывести оттуда в общей численности более трехсот рабов, включая своих родителей. Еще одним активным борцом против рабства был красноречивый оратор Фредерик Дуглас (родившийся в 1817 году около Истона, Мэриленд), который сбежал из рабства в 1838 году.

Подземная железная дорога спасла не так уж много рабов. По ней проходило не более тысячи человек в год, в то время как всего рабов было больше трех миллионов и ежегодно их количество увеличивалось на семьдесят тысяч человек. К тому же большая часть спасшихся рабов приходила из пограничных штатов, где условия рабства были относительно мягкие.

Однако люди из «рабовладельческих штатов» были в ярости, потому что они считали это явным заговором с целью лишения их собственности.

Они считали, что до тех пор, пока существовала Подземная железная дорога, у черных рабов оставался соблазн сбежать или поднять восстание.

Борцы против рабства в «свободных штатах», со своей стороны, считали абсолютно недопустимым, чтобы от них ожидали помощи в возврате несчастных беглецов обратно в руки их хозяев-рабовладельцев.

Самые непримиримые сторонники с обеих сторон — одна группа была категорически против вступления Калифорнии в Союз, а другая — против «Акта о беглых рабах» — считали компромисс по этим вопросам неудовлетворительным, и оставалось неясным, хватит ли количества голосов более умеренных членов партий для принятия этого компромисса.

Борьба достигла своего апогея в Сенате, где в последний раз сошлись друг против друга два великих политика, принимавшие участие в работе конгресса и государственной политике более сорока лет, еще с войны 1812 года.

5 и 6 февраля 1850 года Клей поднялся на трибуну, чтобы огласить свои резолюции. Ему было семьдесят три года, это было видно, но он нашел в себе силы, чтобы с невероятным пылом высказать свои аргументы в пользу компромисса с обеих сторон. Он попросил «свободные штаты» не раздражать больше «рабовладельческие штаты» и умолял «рабовладельческие штаты» понять, что конституция не предусматривает выхода из состава Союза и что любая попытка самоотделения только подтолкнет всех к войне.

Против компромисса выступил уже больной, медленно умиравший Джон Кэлхун, шестидесятивосьмилетний старик, который еле мог говорить. Он вынужден был остаться в кресле, истощенный и уставший, откуда наблюдал за тем, как его речь читал сенатор Мейсон.

Кэлхун не мог принять свободную Калифорнию. Он хотел, чтобы «рабовладельческим штатам» гарантировали равенство со «свободными штатами», если необходимо, даже путем внесения поправок к конституции или назначением двух президентов, от «свободных» и от «рабовладельческих» штатов, которые бы могли налагать вето на решения друг друга. Он хотел, чтобы наступил конец любой антирабовладельческой агитации в «свободных штатах», так как это был единственный способ обеспечить «рабовладельческим штатам» безопасность внутри Союза.

Он требовал невозможного, но он не дожил, чтобы увидеть крушение своих последних надежд и попыток. Он прожил еще месяц после своего выступления и умер 31 марта 1850 года.

Совсем иное предложение высказал другой участник спора, один из представителей новой плеяды набиравших силу молодых политиков, Уильям Генри Сьюард (род. 16 мая 1801 года во Флориде, Нью-Йорк). Он начал свою политическую деятельность как антимасон, затем перешел к вигам и в течение четырех лет был губернатором штата Нью-Йорк. Его администрация отличалась либеральными идеями. Он работал над тюремной реформой, содействовал налаживанию отношений терпимости между католиками и иностранцами и делал все, что было в его силах, чтобы препятствовать возвращению беглых рабов. В 1849 году он был выбран в Сенат нью-йоркским законодательным собранием, которое перешло под контроль вигов после победы Тайлора в 1848 году. Там он сразу же зарекомендовал себя как откровенный противник рабства.

11 марта 1850 года он выразил решительный протест дальнейшему расширению рабовладельческих территорий. Даже если бы по конституции конгресс и мог разрешить распространение рабства на другие территории, этого все равно бы не произошло, потому что, как он говорил, «есть закон выше, чем конституция». Естественно, он имел в виду закон божий, но этот закон был слишком неопределенным, и общего мнения по нему так никто и не достиг.

Самую важную и, наверное, решающую речь произнес Даниэль Вебстер, выступив между Кэлхуном и Сьюардом. Это произошло 7 марта 1850 года, и потому его выступление с тех пор называется «Выступлением седьмого марта».

Его замечательная речь в 1830 году убедила нацию поддержать «Наш федеральный союз». Тогда тема рабства еще не привлекала столько внимания. Теперь же Вебстер собирался достичь того же самого эффекта, но напряжение в обществе было во много раз больше! И ему это удалось!

Как и Клей, он призвал обе стороны к уступкам и компромиссу, отложив в сторону все свои предубеждения и объединившись, чтобы сохранить Союз, в рамках которого можно было бы решить любую проблему, а вне его — нельзя. В частности, он попытался развеять страхи по поводу экспансии рабства, настаивая на том, что нет смысла запрещать рабство на юго-западных территориях, так как эта возможность исключается уже самим характером климата и почвы в этих местах. Считалось, что там было практически невозможно заниматься фермерством на больших территориях и использование рабов было бы крайне ограничено.

«Выступление седьмого марта» больше, чем что-либо еще, повлияло на принятие конгрессом предложений Клея, превратив их в «Компромисс 1850 года». Это был последний компромисс между «свободными» и «рабовладельческими штатами», который спас Союз и отсрочил катастрофу на десять лет.

Тем не менее Вебстера за его старания потрясенные противники рабства предали полному забвению, посчитав, что на старости лет тот перешел